желание помогать.
– Второй этаж, Вашблагородие. Семнадцатая палата. Она за истощенными ухаживает.
Я похлопал сторожа по плечу, после чего вернулся к подполковнику, и наша нестройная компания двинулась к цели. Встречный персонал шарахался от казаков, как от чумы. И лишь один доктор попытался остановить нас. Но, наученный горьким опытом со сторожем, я просто проигнорировал его. А он почему-то не захотел бежать вслед за хмурыми и наглыми магами.
Нет, все-таки, власть развращает. Думаю, окажись я в городе без титула и охраны, не зарывался бы подобным образом. А если так пойдет, глядишь и мигалки на экипаж потребую. Вот, блин, а я еще наших чиновников и депутатов ругал. Глазом не успел моргнуть, как сам стал таким. Ладно, это исключительный случай, больше так делать не буду.
Госпиталь оказался больше, чем я представлял. Даже подумать нельзя, что такое красивое здание с высоченными потолками могут отвести под нужды больных. С другой стороны, и пациенты тут не совсем простые. Либо маги, либо военные. В городе было еще несколько больниц, в том числе для недомов и простолюдинов. Что-то мне подсказывает, что уровень комфорта там значительно ниже.
Знакомую фигуру я нашел в семнадцатой палате. Варвара Кузьминична, вместе с еще одной медсестрой, намного старшее ее, занималась довольно интимным делом – мыла обнаженного коматозника. Правда, встреча оказалась не такой теплой, на которую я рассчитывал.
– Кто вас пустил сюда? – в ее прекрасных голубых глазах сверкнули молнии.
– Я искал вас. По одному делу. Важному, – начал я чувствовать, как краснеют уши.
– Выйдете вон, – не произвело мое сопровождение на девушку никакого впечатления. – Немедленно!
– Господа, пойдемте, – совсем смутился я.
И уже оказавшись за дверью, обратился к подполковнику.
– Ваше Высокоблагородие, позвольте я поговорю с ней наедине. Видимо, большое количество людей вводит ее в замешательство.
Нет, я вполне себе ожидал, что подполковник сейчас встанет в позу. Но Черевин вдруг посмотрел на меня с довольной ухмылкой, которая мне очень не понравилась. А после благодушно кивнул.
– Только недолго, Николай Федорович.
Я набрался храбрости, проскользнул обратно и затворил за собой дверь.
– Я вроде вам все уже сказала, – крайне однозначно встретила мое появление Варвара.
– Позвольте мне хотя бы слово вставить.
– Я знаю таких как вы. Вы всегда все привыкли получать. Явились сюда, хотя приемные часы закончились. Наплевали на все нормы. Потому что вам надо!
– Видимо, разубеждать вас не имеет смысла, так? Все, чего я прошу, выслушать меня, а потом уже делать выводы.
Варвара Кузьминична все еще сердилась, однако в ее глазах мелькнула едва заметная искра любопытства.
– Марфа, принеси чистой воды, – сказала она медсестре. – Говорите.
– Понимаете, я хочу устроить спортивные состязание на своем заводе…
Я принялся сбивчиво рассказывать о цели своего мероприятия, то и дело заикаясь и перескакивая с одного на другое. К чести девушки, она слушала меня довольно внимательно и даже не перебивала. И только когда я закончил, выдала свой вердикт.
– Мне это не интересно, Ваше Благородие. И в следующий раз, когда решите посетить госпиталь, сделайте это с трех до пяти вечера.
– Вы не понимаете, я вам заплачу.
Варвара Кузьминична даже пятнами пошла. После глубоко вздохнула, чтобы выдать гневную тираду, но тут же выдохнула. Сдержалась.
– Первый раз, когда я вас увидела, граф, – последнее слово она произнесла с легкой издевкой, – там, у стены, то подумала, что вы очень приятный молодой человек. Вы были таким растерянным, настоящим. Однако теперь стали одним из этих дворянских хлыщей. Жаль разочаровываться в людях.
– Но я…
– Всего доброго, – отрезала она и демонстративно отвернулась от меня к подоспевшей с теплой водой медсестре.
От досады я хотел пнуть что-нибудь. А план казался таким неплохим. Я нанимаю Варвару Кузьминичну, мы начинаем чаще видеться, потом сближаемся и… Вдруг что получится?
Пацан к успеху шел, не фортануло, не свезло. Я развернулся и зашагал к выходу, когда мой взгляд упал на знакомое лицо. В кровати лежал мой штабс-капитан. Тот самый, с кем мы сражались против Слепцов возле дома. Только теперь выглядел он заметно хуже. Побледнел, осунулся, лишь нос торчит.
Внутри всколыхнулось непонятное чувство. Смесь жалости и признательности. Он находился здесь, потому что пожертвовал своим магическим благополучием, чтобы спасти меня. А теперь… непонятно сколько понадобится времени, чтобы поставить его на ноги. И произойдет ли это вообще.
Я оглянулся на сестер милосердия, но те делали вид, что меня уже нет в огромной палате.
Мне не была свойственна благотворительность. В нашем современном мире я давно понял, что каждый сам за себя. Никому нет дела до твоих проблем. За очень редким исключением.
Но я был должен этому человеку. Именно из-за меня он сейчас лежит здесь. Теперь его кормят из ложечки, выносят судна и моют, как какого-нибудь коматозника.
Пальцы легли на его холодную руку. Это не было похоже на ту самую процедуру с Будочником. Он тянул силу из меня намеренно, зная, что делает. Теперь же я делился ею добровольно, с трудом выталкивая наружу. Даже не совсем понимая, делаю все верно или…
Сила бурлила, выходила нехотя, напоминая слипшуюся манную кашу и так же неохотно заполняла новое вместилище. Процесс давался с огромным трудом. Несмотря на довольно прохладную температуру в палате, у меня на лбу выступил пот, а руки свело от судорог. Однако все было не зря.
Прошло всего пару минут и штабс-ротмистр внезапно открыл глаза, обвел взглядом палату, а потом остановился на мне.
– Ваше Благородие, – слабо улыбнулся он. – Выжили, значит.
Я чувствовал себя, словно пробежал километров десять. А потом меня заставили играть в футбол. Однако сил, чтобы согласно кивнуть хватило.
– Выжили.
Странное ощущение, но несмотря на общую слабость я был доволен собой. Потому что сделал то, что должен. Передача сила не значила, что сейчас штабс-ротмистр вскочит и побежит вновь на службу. Однако это сильно ускорит его восстановление.
– А как я? – наконец осмотрелся полицейский.
– Истощились, поэтому совсем немного. Вы мужчина крепкий, быстро пришли в себя.
Рассказывать, что именно я помог ему, не хотелось. Нескромно все же. Как у нас говорят: «Делай добро и бросай его в воду».
– А вы тут как же? – спросил он.
– Пришел о вашем здоровье справиться. И надо же как повезло. Думаю, теперь все будет отлично. Несколько дней и на ноги встанете. Лекари тут хорошие.
– Спасибо, Ваше Благородие, – смущенно улыбнулся штабс-капитан.
– Поправляйтесь.
Я почти уже дошел до двери, когда был остановлен повелительным голосом Варвары Кузьминичны. Девушка решительным шагом направлялась ко мне и весь ее вид красноречиво говорил, что сейчас будет новая взбучка.
