Сапфировое крыло, где жила Скарлетт, было украшено схожим образом. Перво-наперво Телла заглянула туда, чтобы узнать, почему ее сестра была с Джексом, и Скарлетт, конечно же, не открыла дверь.
Телла могла бы постучать чуть сильнее или подождать немного дольше, но собственное тело умоляло о сне, и, возможно, Джекс говорил правду. Может быть, Скарлетт пришла к нему, чтобы просить не причинять вреда ее младшей сестре. Такой поступок вполне в духе Скарлетт.
По пути в свою комнату в башне Телла прошла мимо еще нескольких служанок с «зашитыми» губами. Должно быть, они начали трудиться задолго до восхода солнца. Когда Телла уходила прошлой ночью, украшений нигде не было, а теперь на каждой арке и входе висели разные маски – древняя традиция почитания Мойр в надежде, что они осенят благословениями, а не проклятиями.
Над дверью Теллы обнаружилась жемчужная клетка Девы Смерти и, хотя умом она понимала, что это всего лишь еще одна традиция кануна Дня Элантины, все же содрогнулась, будто получив очередное предупреждение – напоминание о том, что ей придется потерять, если решит выйти из игры. Хоть ей теперь и не нужно было становиться победительницей Караваля ради собственного выживания, могла ли она оставить мать в ловушке карты?
Телле хотелось бы ее ненавидеть. Она не шутила, когда кричала в небо, что пусть ее мать хоть сгниет в своей бумажной тюрьме. И все же в глубине души стремилась освободить Палому еще больше, чем раньше. Она хотела доказать матери, что является не просто бесполезным украшением, которое можно без сожалений отдать. На самом деле она бесстрашна, умна, храбра и достойна любви.
Перстень матери отягощал палец Теллы. Может быть, Данте найдет лазейку, о которой упоминал, и проклятие получится обойти, но если он этого не сделает, Телла не сможет отдать себя в рабство звездам, чтобы спасти женщину, которая, возможно, никогда ее не полюбит.
Но что, если Данте удастся найти для Теллы способ, воспользовавшись перстнем, попасть в хранилища звезд, не выдавая себя? Если Данте действительно Легендо, сможет ли Телла после этого отвернуться от него и отдать его Джексу, зная, что тот планирует сделать?
Как же все запутано!
Телла сказала себе, что если Данте и есть магистр Караваля, значит, ему нет до нее никакого дела. С другой стороны, возможно, он не предложил исцелить ее ранее той ночью, потому что верил, что она больше не проклята. Вдруг он решил, что спас ее раз и навсегда, когда напоил своей кровью? Но если это так, то почему у нее снова началось кровотечение?
Телле хотелось думать о Данте как можно лучше, но его отношение к ней не имело значения. Будь он Легендо, без колебаний бы уничтожил Мойр.
Обычно Телла была не из тех, кто делает рассудительный выбор, поскольку, по ее опыту, это было сродни бездействию или вежливому отступлению, чтобы позволить другим, обладающим большей властью, поступать так, как считают нужным. Оба – и Легендо, и Джекс – наделены куда большим могуществом, чем Телла, но при этом нуждаются в ней, чтобы получить желаемое: проклятую Колоду Судьбы ее матери. Без Теллы ни один из них не доберется до нее. Легендо не сможет уничтожить Мойр и Палому, а у Джекса не получится освободить Мойр и украсть магию Легендо, чтобы восстановить свою полную силу и снова быть способным контролировать сердца, чувства и эмоции.
Казалось, оба ожидали, что она выиграет игру за них. Но, возможно, единственный способ Телле выйти победительницей, – перестать играть в их игры, оставить и свою мать там, где она сейчас находится, – и ее проклятые карты тоже, в безопасном хранилище звезд, где ни Джекс, ни Легендо до них не доберутся.
Что-то похожее на чувство вины кольнуло Теллу при мысли о том, чтобы оставить мать пленницей карты. Но Палома распорядилась жизнью младшей дочери словно залогом, а следовательно, она ничем не лучше Принца Сердец или магистра Караваля. Телла не собиралась позволять ни одному из них снова использовать себя как пешку на игровой доске!
Глава 36
Телла, вздрогнув, рывком села в постели. Сердце ее колотилось, пульс участился – явное подтверждения того, что она больше не проклята. Это должно было заставить ее почувствовать себя готовой завоевать мир, но на самом деле никак не могла избавиться от гнетущего ощущения, что мир готовится покорить ее.
Ее первым побуждением было проверить Аракла, чтобы узнать, изменилось ли ее будущее, но она больше не могла доверять карте, и ей надоело позволять Мойре влиять на свой выбор.
Глядя на ползущие по полу тени, а также судя по собственным онемевшим конечностям, Телла заключила, что проспала несколько часов. Несмотря на то, что она не планировала заканчивать игру, все же не собиралась так долго валяться в постели.
Уже почти стемнело. Свет, льющийся в окно, окрашивал убранство покоев в жуткий красный цвет, не коснувшийся лишь жемчужно-белого письма, тихо, будто в ожидании ее лежащего на краю кровати.
Телла вскрыла его и начала читать. Глаза ее затуманились, но после первых двух строк зрение обострилось, а разум окончательно проснулся.
Дорогая Донателла,
Благодарю за то, что вчера вечером составила мне компанию на моем маленьком ужине. Было чрезвычайно приятно с тобой познакомиться. Когда ты ушла, я вдруг поняла, до чего ты напоминаешь мне одного особенного человека, которого я некогда знавала. У тебя такой же неукротимый дух и энергия, как у Потерянного Рая, хотя внешне ты не особенно на нее похожа. Это заставило меня задуматься, не она ли твоя пропавшая мать? Наверное, мне не следовало этого говорить, учитывая, кем она была, но Валенда потускнела в тот день, когда она исчезла. Она была истинным сокровищем. Если она в самом деле твоя мать, и я могу быть чем-то полезна в ее поисках, пожалуйста, дай мне знать.
До новой встречи,
Элантина
Закончив читать, Телла окончательно проснулась. Она пробежала глазами послание еще раз, и еще. К тому времени, когда она снова посмотрела в окно, солнце уже почти село. Значит, в любую минуту на небе могло появиться созданное Легендо новое созвездие, показывая городу, что Караваль продолжается.
До прочтения письма Элантины Телла совсем было собралась бросить игру и оставить неверную мать и ее проклятую колоду карт там, где они сейчас находятся. До тех пор пока Телла не откроет хранилище, Мойры не выйдут на свободу, а Легендо не сможет уничтожить ее мать. Это казалось разумным компромиссом. Но теперь, получив послание от императрицы, сочла, что отказ завершить игру подобен капитуляции. Она как будто соглашается с преддверием концовки, о которой говорил Армандо.
Телла понимала, как глупо представлять себе лучшую версию матери, чем та, которую она видела в Храме Звезд. И все же письмо Элантины дарило надежду, что в этой истории сокрыто нечто большее, как и предполагал Данте.
– Посылка! – раздался тоненький голосок с другой стороны двери.
Телла едва успела спрятать записку Элантины в складках одеяла, когда в комнату ворвалась излишне взбудораженная служанка. Она внесла объемную коробку сливового цвета, увенчанную большим фиолетовым бантом, похожим на баклажан. Должно быть, это костюм Теллы для кануна Дня Элантины из Модного Магазина Минервы.
