но увидев парня, успокоился, кивнул и зашёл обратно. Евпл открыл дверь каморки, но заходить не стал, а тихо вышел на улицу и, подобрав свёрток, вернулся к себе, заперев все двери.
Осталось лишь зажечь коптящий светильник, – сварливая Марта ругалась, когда жгли дорогие свечи, – и получше рассмотреть свою добычу. Кольцо, перстень с небольшим красным камушком, золотая фигурная цепь с непонятной подвеской, ну и кошель с полудюжиной флоринов. Убитый был явно небедным человеком, любящим впечатлять своим внешним видом. Кто он – купец, чиновник? Сейчас он наверняка уже раздет и его одежду несут к скупщику краденого. Кстати, надо бы узнать о таком полезном человеке у Адель, если та согласится рассказать, что вряд ли. Жалеет ли Евпл, что сам не снял с трупа хотя бы камзол или шляпу? Нет, не жалеет. Он и так сильно рисковал, а забирать такие заметные вещи, к тому же окровавленные, – полное безумие.
Теперь свёрток. Это плотная тёмная ткань, перевязанная бечёвкой. Под ней сложенный вдвое кусок толстой кожи для придания формы, а внутри бумаги: исписанные листы, какая-то то ли схема, то ли карта, бумаги разной формы. Читать их лучше при дневном свете, а то за использованное масло придётся выслушивать нотации. Надо всё убрать в сундук, а завтра и посмотреть. Сон был беспокойным, Евпл ворочался и периодически вздрагивал. Странно, он же не в чём не виноват. Или виноват?
Утром, выслушав очередной скулёж Марты по поводу обнаруженных во хлебе песчинках, Евпл взял несколько бумаг и пошёл к берегу, чтобы разобрать каракули не вздрагивая при внезапно подошедших людях. Всё-таки он ещё плохо разбирает письменную латынь. Вот письмо в котором пишется о неких вещах, непонятных непосвящённому человеку… вот распоряжение о закупке различных товаров для последующей продаже… вот расписка о получении денег… Если и другие бумаги будут такими же, то зря он взял этот свёрток.
Сходив за новой партией бумаг, попутно пообещав Михелю вскорости вернуться, Евпл снова погрузился в чтение. Вот опять расписка о получении денег… вот очередное непонятное письмо… а вот бланк о получении денег банком с обязательством выдать предъявителю всю сумму по первому требованию. Это уже более интересно! Триста дукатов – сумма, при упоминании которой облизнётся почти любой житель Бремы. Надо бы расспросить у Михеля или Марка о подобных вкладах. Кстати, он уже наверняка нервничает в аптеке. Теперь быстро убрать бумаги в свой сундук и отправляться в лавку.
Ближе к вечеру зашёл Марк Краузе и как бы между делом стал расспрашивать об убийстве в двух кварталах отсюда. Кем был убитый он не говорил, и вообще старался придать себе вид не очень заинтересованного в ответах человека. Если бы Евпл не был замешан в этом деле, то он бы даже не заподозрил этого банковского служащего в сборе важной информации.
А что, было убийство? Разбойники совсем распоясались, стражи на все улицы не хватает! Убит кто-то важный? Ах, Марк и сам ничего не знает, поскольку услышал новость краем уха в какой-то лавке… Ну да, ну да… Парень сделал лицо кирпичом и продолжал расставлять склянки по полкам. Сервет, не стесняясь в выражениях, ругал бездействие муниципалитета. Марк потоптался ещё какое-то время и ушел.
Теперь спрашивать о попавших в руки бумагах у этих двух мужчин будет неосмотрительно. Жаль. Хотя… хотя можно будет подойти к Марку через пару дней и показать пару писем и расписок. Вроде бы как нашёл на берегу. Вот только поверит ли? Если не поверит, то может уговорить Михеля открыть сундук в каморке Евпла, и тогда правда всплывёт с неприятными последствиями. Выкинуть все бумаги? А если там будет что важное? Вот он влип в историю.
Евпл уже месяц живёт в Бреме, а так многочисленными знакомыми и не обзавёлся. Вот случилась история и спросить не у кого. Надо взять себя в руки и спокойно подумать о дальнейших своих действиях. Во-первых, надо из сундука убрать все драгоценности. Деньги можно оставить, а вот кольца-цепи унести. Цепь даже скупщику краденого продать может не получиться – вещь заметная. Тот, кому надо найдёт по ней Евпла быстро. Может, в другом городе продать? Вот только других крупных городов поблизости нет, это же не Содружество Пяти Городов.
Хм… есть ещё вариант поспрашивать у того странного пожилого мужчины. У него довольно богатый дом, явно человек не простой, но о нём ничего Евплу неизвестно. Вдруг, он чиновник в муниципалитете или как-то связан с убитым. Тогда, наверняка, его, Евпла, арестуют и обвинят в убийстве. Выход только один – все бумаги пересмотреть, письма и прочую ерунду разорвать и сжечь. Банковские расписки оставить и где-нибудь запрятать… купить кувшин, запихнуть в него бумаги и закопать. Через несколько месяцев достать и забрать из банка деньги. Да, это хорошее решение. Так и надо сейчас сделать.
Глава 21
Сентябрь. Евпл сидел в таверне и с удовольствием поедал пироги. Обычная жизнь в Бреме восстановилась и общий столовый зал был почти заполнен. Усталые разносчицы носились от одного столика к другому. Кто-то громко разговаривал, кто-то чавкал, кто-то портил воздух. Парень уже привык к подобной картине. Почему-то вспомнилась Адель. Как она там? За прошедший месяц он ни разу так и не повстречал её. Хотя зачем он ищет эту встречу? Сколько раз говорил сам себе, что эта девушка может быть опасна, но всё-равно иногда вспоминал её.
Выйдя наружу и поёжившись при виде наступающей осени, парень побрёл домой. Сегодня он с возвратился в город. Два дня снимал комнату около той усадьбы, где был более месяца назад. Дети пекаря уже уехали и здание опустело. Вышедший навстречу сторож узнал Евпла и ответил, что его знакомые приедут, скорее всего, лишь через год. Мужчина ушёл, а парень вобрав в себя сколько мог силы, положил на землю все свои перстни с камнями, скрыв их под слоем опавшей с кустов листвы. Когда придёт сюда в следующий раз, то камни будут полны силы… если их ранее кто-то не найдёт. Жаль будет, конечно, но если закапать их где-то в отдалённом месте, то это тоже не будет гарантией сохранности. Вот деньги вполне можно запрятать в полуразрушенной ветряной мельнице. Если уж она простояла такой десятки лет, то вряд ли кто будет сейчас заниматься восстановлением…
Пару седмиц назад Марта сломала зуб об очередной камушек, не понятно как попавший в хлеб. И, странное дело, во всём оказался виноват Евпл. Она забыла как совсем недавно называла
