тридцать лет?
Максим внимательно оглядел Траяна. Такой человек заслуживал искреннего ответа. Да и ему самому до смерти хотелось рассказать правду.
— Трудно объяснить…
— Постарайся.
— В моей стране многое знают о Риме, — осторожно начал актер. — Но мы слишком далеко, чтобы соперничать с твоей империей. Можем только у вас учиться. За этим я и пришел.
— Чему же научился?
Максим задумался. В самом деле, чему? «Владеть мечом и ездить верхом». И все? «Латынь освоил». Ну, ради этого не стоило попадать в Древний Рим. Можно было на курсы пойти.
Какой урок получил? Чему научился? Актер Максим не удержался от эффектной фразы. Эти слова из «Двух капитанов» и впрямь были его девизом. С детства повторял за героем книги и одноименного фильма:
— Бороться и искать, найти и не сдаваться.
Сразу увидел, что Траяну понравился ответ.
— Хорошо, римский гражданин Игнем Максим. Я тоже не привык сдаваться. Близится война. Долгая и тяжелая.
Максим вспомнил учебник истории. «Война с Дакией».
— Война будет тяжелой, — повторил Траян. — Что предскажешь, прорицатель?
— Победу, — сказал Максим.
Ответил бы так, даже если бы не прочел ни одного учебника истории. Достаточно было посмотреть на Траяна.
— Значит, пойдешь со мной, — без тени сомнения заметил Траян.
«Сколько еще впереди! Завоевание Дакии, благоустройство Рима». Максим воображал новые мосты, дороги, гавани, рынки, бани, библиотеки. Новый Форум. И, как монумент, венчающий все усилия, — величественную колонну Траяна, знакомую по картинам и фотографиям.
«Сколько новых ролей! Советника, путешественника, воина»…
Траян снова будто прочел его мысли.
— Да, дел будет много. А пока отдохни с дороги.
И, уже не обращая внимания на Максима, хлопнул в ладоши. Вошел солдат.
— Центуриона Септимия сюда. Элиана и остальных — обезоружить.
Часовой, коротким салютом подтвердив услышанное, вышел. Максим медленно повернулся:
— Хочешь казнить Элиана?
Траян внимательно посмотрел на него:
— Хлопочешь за Элиана? Напрасно. Предательство нельзя прощать.
— Элиан не предатель, — резко ответил Максим.
Траян чуть нахмурился. Актер понял, что взял неверный тон. Заговорил спокойнее:
— Элиан не предатель. Он истово служил Домициану. Именно поэтому Нерва не доверял начальнику гвардии. Этим недоверием оттолкнул и озлобил Элиана.
— Верно, — с грубоватой прямотой подтвердил Траян. — Элиан ждал от императора почестей — и не дождался.
— Он… отстаивал интересы гвардии.
— В ущерб интересам Рима?
Полог шатра откинулся. Явился посланный.
— Центурион Септимий…
— Пусть подождет, — перебил Траян.
Малиновое полотнище вновь упало. Император проговорил неторопливо и веско:
— Уверен, ты понимаешь не хуже меня: мятеж мог привести к гражданской войне. Гражданская война — к вторжению варваров. Беспорядки в государстве не обходятся без вмешательства соседей.
— Гражданской войны не было.
— Не было. Благодаря усилиям Нервы, сенаторов, да и твоим.
— Если ценишь мои заслуги, выслушай просьбу. Пощади Элиана.
— Нерва, мой названый отец, просил об обратном. Разве наказать человека, мучившего моего отца, — несправедливо?
Максим не желал уступать.
— Выше справедливости — милосердие.
Траян неожиданно улыбнулся:
— Не понимаю. Ты заслонил Нерву от меча убийцы. И хлопочешь за Элиана.
«От меча убийцы». Максим понял, что для Клодиана, помощника центуриона Септимия, нет надежды. Траян знал преступления и доблести каждого.
Тем отчаяннее продолжал Максим сражаться за Элиана.
— Элиан не хотел убивать Нерву.
— Начальник гвардии держал императора под стражей. По-твоему, это не преступление?
— Тебе Элиан будет предан.
— Я не нуждаюсь в его преданности.
— Он хороший командир.
— Напротив, — Траян впервые возвысил голос.
«Вот это голосовые связки! Да начни он шептать, на галерке услышат!»
— Хороший командир учит солдат оберегать Рим от бед, а не навлекать беды на Рим.
— Солдаты его любят.
— Тем он опаснее, — последовал неумолимый ответ. — Солдаты должны любить того, кто ведет Рим к победе.
— Элиан считал Нерву плохим императором.
— Вот как? — Траян снова заговорил тихо, рассудительно. — Что же совершил Нерва? Может, задумал уступить римские земли варварам? Позволил варварам грабить римлян? Неужели Элиан поднял мятеж, защищая Рим от предательства императора?
Насмешливый взгляд уперся в Максима.
— Элиан требовал денег и славы. Пусть не только себе, но и солдатам. Всего лишь денег и славы.
Император был прав. Неумолимо прав.
— Щадить Элиана я не намерен, — сухо, буднично сказал Траян. — Разрешаю тебе, если хочешь, с ним проститься.
…Максим шел следом за солдатом к палатке Элиана. Возле палатки стояли часовые. Бежать было некуда. Кругом — лагерь. Ров, вал и частокол.
Он не сумел убедить Траяна. Не нашел нужных слов. Провалил роль. Теперь Элиана казнят.
Шаг за шагом Максим приближался к палатке. Сколько времени ему дано? Несколько минут. Что можно сделать? Ничего. В небо не воспаришь, под землю не скроешься, темноты не дождешься. Элиана казнят на глазах солдат. Помочь нельзя.
«Не сдаваться». Максим ускорил шаг. «Не сдаваться». Это его девиз. Этому он научился у Аматы Корнелии, Марцелла, Сервии, Нервы, Вибия, Гефеста, бестиария. У самого Траяна.
Если плохо усвоил урок — не смеет остаться в этом мире. Должен признать поражение и вернуться назад.
Назад? Максим засмеялся так зло и отрывисто, что солдат обернулся. Будто это зависит от его воли!
Смириться? Служить Траяну? Переступить через кровь? Забыть? Успокоить себя? В самом деле, кто ему Элиан? В Риме казнят ежедневно.
«Не сдаваться». Либо он спасет Элиана, либо вырвется из этого мира.
Ветер рванул стены палаток, взметнул вихри пыли. Воины, упражнявшиеся у деревянного чурбана, разом запрокинули головы. Небо было серым.
Максим ждал раздирающего уши громового раската, но его не было. Ветер улегся. Пыль осела.
Солдат сказал что-то часовым, и Максим вошел в палатку Элиана.
Бывший начальник гвардии стоял в центре палатки, низко наклонив голову и опустив руки. Он был в короткой черной тунике. Без оружия и доспехов казался еще более худым и жилистым, чем обычно.
Подняв голову, Элиан несколько мгновений смотрел на Максима. Наконец узнал.
— Кто теперь будет начальником гвардии? Ты?
— Нет.
Элиан бесцветно улыбнулся:
— Жаль. Тебе бы я доверил гвардию.
Он помолчал. Сказал так же бесцветно:
— Напрасно я не послушал твоего совета.
Тихо, зло добавил:
— Траян знал, что делал. В Риме поднялась бы гвардия. А здесь — я один.
— Ты не один, Элиан.
Максим сразу пожалел о своих словах — такая надежда вспыхнула во взгляде Элиана. И тотчас угасла: Элиан умел читать по лицу.
— Спасибо, что пришел проститься.
Центурион Септимий вошел в палатку. Кашлянув, сказал:
— Пора.
Септимий смотрел в сторону.
— Успокойся, — сказал Элиан. — Солдату надлежит исполнять приказ. Сам учил вас этому.
По лицу Септимия было видно, что он понимает бунтовщиков.
— Иди, — сказал он.
Наверное, ни одно слово не произносил с таким трудом.
Элиан сжал кулаки.
— Прошу тебя. Не в лагере. Не хочу, чтобы меня
