рядом. Я хочу быть с ним, быть в его присутствии. Я хочу говорить с ним весь день, даже тогда, когда у меня нет сил на разговоры.
Мне даже не нужно говорить с Колином. Он прекрасно создаёт эту комфортную тишину, чтобы дать мне пространство. Самая спокойная тишина в моей жизни.
И он заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Он заставляет меня чувствовать себя хорошо, снова даёт мне надежду.
Тем не менее, это не продлится долго. Счастье, чувство безопасности… это не продлится долго. Он не будет торчать здесь вечно. Он уйдёт, как только убедит меня остаться в живых.
И всё же я думаю, что если нет? Что, если он останется? Что, если все те поцелуи, которые он подарил мне недавно, могут быть больше, чем просто… поцелуи? Что, если мы станем чем-то большим, и мы никогда не узнаем об этом, потому что я умру?
Пошёл на хуй, Колин. К чёрту тебя и мою грёбанную голову.
— Mi sol, — голос Колина доносится до меня, такой нежный и сладкий, что заставляет моё сердце растаять. — Загадка всё ещё не решена.
Я также до сих пор не знаю, что означает моё новое прозвище. Может, он вообще оскорбляет меня.
Честно говоря, я пыталась перевести с помощью переводчика… только чтобы понять, я должна знать, как это пишется. Так что это привело к обратному результату.
— Почему ты хотел, чтобы я осталась здесь? — задаюсь я вопросом, всё время глядя на тонны зелёных кусочков пазла.
— Чтобы приглядывать за тобой.
— Мне было бы хорошо и в общежитии.
— Нет, не было бы, Лилибаг. — Он тяжело вздыхает. — По крайней мере, здесь я могу присмотреть за тобой. Я могу убедиться, что ты не причинишь себе боль. И я буду целовать тебя всё время, так что это тоже бонус.
— Ты можешь прекратить это делать. Поцелуи, я имею в виду. Пожалуйста, не надо.
— Не могу, mi sol. Я зависим. — Колин падает на диван, держась рукой за сердце. Он смотрит на меня этими завораживающими голубыми глазами, в которых нет ничего, кроме счастья. В его глазах есть что-то тёплое, что я не смогу назвать, даже если от этого зависит моя жизнь.
А потом, одна мысль о моих губах взрывается, как бомба в его голове, Колин садится и прижимает меня к себе. Его руки на моей челюсти, держат меня за лицо, а его губы прижимаются к моим.
Ничего горячего. Нет языка. Нет похоти. Но это сладко, чувственно, любяще. Страстно, но мягко и нежно.
Его поцелуи похожи на пушинки, но они весят намного больше.
Его поцелуи согревают мою грудь, заставляя мой желудок наполняться стрекозами. Это лучшее, но также худшее чувство в мире.
Лучшее потому, что я люблю чувствовать его губы на моих. Я люблю это чувство радости, которое он вызывает у меня. Я люблю эффект, который он оказывает на моё сердце, даже если он пугает меня. Это кажется естественным. Кажется, что так и должно быть. Это кажется правильным.
Худшее потому, что это пугает меня. Его поцелуи пугают меня. Я теряюсь в них. Они очаровательны. Завораживающие. Они мощные, сильные. Он подсадил меня, заставил сойти с ума.
И так как только моё тело контролируется автоматическим выключателем, у меня больше нет энергии для головоломок.
Мысль о том, что Колин был разбит из — за моей потери — не потому, что он потерял меня, а потому, что он снова провалился — оседает, как и беспокойство, которое я получаю от его поцелуев… Я больше недостаточно сильна, чтобы выполнить простое задание. Я чувствую, как моё сердце разбивается. Я чувствую, как силы покидают моё тело. Я снова ощущаю пустоту, переполняющую меня.
Мои руки начинают дрожать, бросая кусочек пазла, который я держала между пальцами.
Все становится серым. Головоломка больше не имеет цвета. Теперь она серая и пустая. Голубые глаза Колина, те, которые я научилась любить, серые и пустые. Его щеки больше не имеют лёгкого розового оттенка. Нет, он бледный. Он такой же скучный, как и мой мир. Все окрашено в серый цвет. Как старый, немой черно-белый фильм.
— Лили? — Я вижу, как его рот двигается, но я не слышу ни звука. Он повторяет что-то, снова и снова. Но я не слышу его.
Его руки берут мои. Его тепло приливает ко мне, распространяясь по моему телу. Он согревает меня. Его прикосновение успокаивает. Но он не окрашивает мой мир.
Он остаётся серым. Всё остаётся серым.
— Что происходит?
Его голос приглушен. Он так далеко. Так бесконечно далеко. И всё же я вижу его сидящим передо мной. Его лицо такое бледное, безжизненное, такое обеспокоенное. Он волнуется.
Он снова говорит, но я ничего не слышу. Он снова берет моё лицо в свои руки, заставляя меня смотреть в его глаза. Я смотрю на тебя, Колин.
Я чувствую его прикосновения. Я чувствую, как его руки соприкасаются с каждой частью моего тела. Я чувствую покалывание. Жжение. Всё горит.
Моё сердце болит. Это так больно. Почему всегда должно быть так больно?
— Лили.
Я все ещё ничего не слышу, только лишь приглушённые звуки. Так тихо. Но он говорит. Я чувствую, как он произносит моё имя. Я чувствую всё. Чувствую его беспокойство, его тоску. Я чувствую, как его руки дрожат, когда они касаются меня. Я чувствую, как он смотрит на меня. Я чувствую его дыхание на своей коже, когда он приближает своё лицо к моему.
ГЛАВА 27
«У неё есть сила, чтобы спасти тебя, единственная, у кого достаточно тебя, чтобы сломать тебя» — She by Jake Scott
Колин
Её тело сотрясает дрожь. Это даже хуже, чем было, когда она опоздала на урок. Она меня не слышит. Я думаю, она пытается, но такое ощущение, что Лили сейчас даже не в своём теле.
— Лили, — повторяю я в пятый раз. По-прежнему никакой реакции. Она смотрит на меня, но она никак не реагирует.
Её дыхание, кажется, в норме, может быть, немного учащённое, чем обычно, но всё не так плохо, как это было на днях.
Руки Лили холодные, хоть я и держу их в своих. Это все равно что держать руки трупа в своих. Если бы она не дышала, я бы предположил, что она просто умерла у меня на руках.
— Я отнесу тебя наверх, хорошо?
Я чувствую необходимость рассказать ей, что я делаю. Я не хочу, чтобы она запаниковала из-за того, что
