Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Президент оглядел соратников и увидел то, что и ожидал увидеть – страх в глазах министра безопасности и жадность в глазах министра обороны. По-видимому, этот народ невозможно было исправить в одном поколении, нужно сменить два или даже три поколения, прежде чем будет новый, по-настоящему новый Азербайджан.
– Что будет, если мы не согласимся? – спросил Гуссейн.
– Соединенные Штаты Америки нарисуют новую ось зла, вот и все, что будет, – ответил мудрый и многоопытный в таких делах писатель.
– Они этого не сделают, – неуверенно предположил министр безопасности, – они понимают, кто придет к власти, если нас…
– Сделают, и еще как… – безапелляционно заявил писатель, – американцы не такие, как мы или русские, они совершенно другие. Они верят в демократию точно так же, как раньше мы верили в неизбежность наступления коммунизма, это не красивая поза, это настоящая вера. Сотрудничая с нами, с теми, кого они считают тоталитарными диктаторами, они пересиливают сами себя, и для того чтобы объявить нас вселенским злом, им надо совсем немного. Посмотрите на нынешний Ближний Восток – они ведь так и не поняли, что сделали, каких джиннов выпустили на свободу под красивые слова о демократии и свободном выборе. На американцев полагаться нельзя ни в коем случае.
– Вы предлагаете отказать? – подала голос Мехрибан.
– Давайте проголосуем… – пожал плечами писатель, – посмотрите, что получили те страны, которые поддались на уговоры США в начале нового века. Если мы подождем – Восточный Азербайджан и так будет наш тем или иным способом.
– Не надо голосования, – сказал президент каким-то чужим голосом, – я не хочу видеть нашу трусость…
Президент вдруг кое-что вспомнил, некстати вспомнил. Когда его отец работал в Москве первым заместителем Председателя Совета министров СССР, потом государственным советником, он тоже жил в Москве, работал в аспирантуре. Поскольку его отец состоял в высшей номенклатуре Советского Союза, за семейным столом говорили очень о многом. В том числе о попытках капиталистов подорвать единство социалистического лагеря, об агрессиях то тут, то там, о происках враждебных сил – было о чем поговорить, холодная война была в самом разгаре. Но тогда, за московским столом, известие, например, об американской агрессии в Гренаде воспринималось так, как будто все это было на другой планете. Да, негодяи американцы напали на свободолюбивую Гренаду, где-то там. Да, Советский Союз окажет Гренаде какую-то помощь, явную или тайную, и начнет кампанию дипломатического давления на США. Но все это будет там, далеко отсюда, а здесь, за столом, за которым собралась семья, – здесь БЕЗОПАСНО. Исламские экстремисты не взорвут дом, американские солдаты не ворвутся в дом с винтовками наперевес, никто не будет бомбить Москву ни сегодня ночью, ни вообще когда-либо, и им не придется спасаться. Сейчас они пообедают, лягут спать, завтра пойдут на работу. А потом будет послезавтра и послепослезавтра, и отцу может быть дадут новую должность, а он сам защитит кандидатскую диссертацию. В Советском Союзе, в общем доме, было БЕЗОПАСНО, враги были так далеко, что никто и не думал о том, что они могут напасть, никто просто не мог напасть на столь огромную и сильную страну, готовую дать отпор любому агрессору. Врагов тогда отогнали так далеко, что казалось, что они отогнаны на другую планету, их вообще нет. А сейчас? К чему они пришли? Да, он президент в крохотном осколке некогда великой державы, он пытается дать своему народу самое лучшее, и многое ему удалось, стоит только посмотреть на снимки Баку двадцатилетней давности, а потом выйти на улицу и оглянуться по сторонам. Но все это – небоскребы, отели, заводы – все это может быть сметено одним ударом. Вот захочет Турция, чтобы Азербайджана не было, а была прикаспийская Турция – и Азербайджана не будет, а те, кто будет против этого – их повесят за сопротивление публично. И те, кто скажет, что он азербайджанец, а не турок – их всех тоже могут повесить. А если американцам не понравится ответ на предложение, которое они ему сделали, намекнув, что от таких предложений не отказываются, – они могут его убить. Просто убить, и все, чтобы тот, кто придет на его место, принял их предложение. А если служба безопасности прохлопает появление очередной банды исламских террористов, они тоже кого-то убьют. Может, даже его. Безопасности не было – они все были словно на льдине, несущейся в бурном весеннем ледоходе, и льдина эта могла в момент опрокинуться.
ТАК РАДИ ЧЕГО ЖЕ ОНИ РАЗРУШИЛИ ОБЩИЙ ДОМ?!
РАДИ ЧЕГО?!!!
– Я принял решение, – объявил президент, – я собрал вас всех для того, чтобы объявить вам о нем. Азербайджан не будет участвовать в грязной, преступной войне, направленной на расчленение другого государства. Азербайджан не станет вором, берущим чужое. Пока я президент – этого не будет.
Постаревшая, осунувшаяся Мехрибан – она не знала о решении, которое принял ее муж. Честно – не знала, она пыталась уговорить его принять предложение американцев. Но она знала, что за этим может последовать. Слова ее мужа и главы государства могли обернуться смертным приговором для него, для нее, для их детей и внуков – для всех. На Востоке никогда не было по-другому.
Писатель – с закаменевшим лицом, чем-то похожий на мудрого Будду.
Явно испугавшийся, не знающий, куда деваться, Гуссейн.
Тофик, этот старательно пытается скрыть разочарование. После того как он окончил Вест-Пойнт, для него Америка – как второй дом, диплом об окончании Вест-Пойнта у него висит за спиной, чуть ниже портрета президента. Он может стать опасен.
Министр безопасности – крутит ручку в руках, его лицо ничего не выражает – учили британцы. Точно с таким же выражением лица он ударит вчерашнего благодетеля ножом в спину.
– Мюдюрь Алиев… – с выражением липкой почтительности в голосе заговорил Тофик, – а как же быть с нашими братьями по ту сторону границы? Разве мы не должны освободить их? Разве Азербайджан не остается до сих пор одним из последних разделенных государств на планете?
– Наши братья по ту сторону границы постучат в нашу дверь тогда, когда они сами пожелают. И если пожелают. Кем мы будем, если вышибем дверь и ворвемся в их дом с оружием? Скажи, Тофик, ты бы стал терпеть таких гостей в своем доме?
Министр безопасности хитро улыбнулся и осмотрел остальных – он первым понял замысел президента. Или решил, что понял. Все равно – если Иран разгромят – весь Северный Иран, населенный азербайджанцами, будет стремиться войти в богатое и процветающее государство Азербайджан. Может быть, не сразу – но он, по крайней мере, сразу же отделится, как отделился от разгромленного Ирака Курдистан. Тогда Азербайджан окажется на коне – он не вложит в копилку победы над Ираном ничего, кроме, может быть, предоставления аэродромов для американской авиации – но свой выигрыш получит сполна.
– Американцы не обрадуются, услышав ответ «нет», – сказал министр президенту.
– Мне все равно, что скажут мне американцы. Мы не продавались им в рабство.
– Ошибаетесь, мюдюрь[63]Алиев, – сказал писатель.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
