и понимание жизни.
— Тоже верно. Что ж, успеха тебе, Волков, в дальнейших пониманиях и взрослениях.
Бро позвонил и успокоил маму, отправил СМС отцу, поехал в свою недостроенную обитель. В автобусе много думал. Результаты экзаменов не особо волновали. Просто мозг, освободившийся от бесконечных «абвгд», полноценно сосредоточился на главном. По ощущениям это походило на вырвавшуюся из рук конюхов ипподромную лошадь: несись куда хочешь, все равно дальше круга-овала не ускачешь.
— Не все зависит от меня одного, — пробормотал Волков оконному автобусному стеклу.
Стекло было новое и мытое, но отражение все равно искажало. Экая у вас, князь, рожа унылая и кривая. Надо собраться, сконцентрироваться. Ничего страшного пока не произошло, впереди самое главное.
Страшное все же произошло — мысль-лошадь, истаптывающая ипподром мозга, грозила разнести в мелкие обломки это спортивно-развлекательное черепное сооружение. Прямо хоть пристреливай ее, да только браунинга нет.
Дома освобожденный (но не освободившийся!) гражданин Волков занялся, наконец, полноценной уборкой. Это отвлекло, хотя работать, практически не сводя взгляда с гадски молчащего телефона, было непросто по чисто техническим причинам. А ведь так элементарно — возьми да сам позвони. Что такого? Столько вместе заданий проштудировали, как не узнать о сдаче экзамена? Логично, даже естественно.
Нет. Она обещала, значит, позвонит. Личное маневрирование в данный момент крайне ограничено, это любой опытный фельдцейхмейстер подтвердит.
Телефон запиликал ровно в 17:00.
Бро проглотил ком в горле — расперло, словно вот эта бутыль с моющей жидкостью там и застряла.
— Привет.
— Привет. Ты как? Сдал?
— Нормально. По всей видимости, сдал и относительно прилично. Результаты будут в четверг.
— У нас тоже в четверг.
Помолчали. Бро чувствовал, что напарнице невыносимо трудно. Вот почти как самому бывшему князю, только, наверное, еще хуже.
— Наверное, результаты уже не особо важны, — умно сказал Бро.
— Верно. Совершенно не важны, — согласилась Василиса. — А о важном мы уже все сказали.
— Так уж и «всё»…
— Не начинай, — попросила двоечница.
— Не буду. Знаю что бесполезно. Отвлеченный вопрос можно?
— Попробуй.
Сбивалось дыхание бесстрашной Васко. Однозначно неравнодушна, а ведь это главное.
— Что за книга была в кабинете Брюса? Ну та, что ему кот принес?
— А, это… да, интересный вопрос. Булгаков «МиМ». Но судя по переплету и оформлению — издание 40-х, в крайнем случае начала 50-х годов.
— Странно. Книга ведь тогда не публиковалась. Она же вообще не окончена была.
— Надо же, не забыл еще пройденного материала.
— Я если запомнил, то запомнил. Полагаю, это альтернативное издание. Наверное, Геннадий по своим родственным каналам раздобыл.
— Возможно, там просто лежало стилизованное под старину современное издание. У вас сейчас такие реплики лепят, и бешеные деньги дерут. Альтернативные шедевры вряд ли бывают.
— Тут тебе виднее. Я «МиМ» единственный раз читал. Надо будет перечитать.
— Прекрасная мысль, — всхлипнула напарница.
— Не плачь. Безусловно, я не Мастер. Жечь собственные шедевры не могу в связи с их полным отсутствием. Зато я совершенно свободен, у психиатров и иные сверхъестественных сил нет ко мне претензий и далеко идущих на меня планов. А раз все так удачно складывается, я тебя найду. Тем более я тебя, Васко, жутко люблю.
— Не надо. Любить не надо, и искать не надо. Все равно не найдешь.
— Найду. Потом уж роман буду писать. Без спешки. Нет, наверное, это ты будешь писать роман, ты талантливая. А я буду консультировать по части лесоповала и дуэлей.
— Вот дурак! Я тебя люблю. Прощай.
Отключилась.
Бро постоял, разглядывая телефон. Улыбался, хотя скулы побаливали. Так оно и должно быть — напряженно и болезненно — верно, а? Поскольку вопрос поважнее всех вместе взятых вековых ЕГЭ, считая от четырнадцатого числа того весеннего месяца нисана. Васко действительно намного труднее — она вообще ни в чем не уверена. Это состояние души свойственно красивым и тонко чувствующим девушкам. Волкову проще — устойчивые лапы, густая душевная шерстистость, острое чутье и прямота мышления способствуют размеренному ходу по жизненному следу.
— План у нас есть и уже давно, — сказал Бро недомытой плите. — Осталось додумать детали и последовательно воплотить в жизнь.
Плита такой ход мысли в принципе поддерживала, по крайней мере, вслух обоснованных возражений не высказала.
Бро домыл поверхность сочувствующей кухонной техники, поставил чайник. Следовало поесть и поспать — последние недели выдались изматывающими, а бывшему князю предстояли серьезные умственные и физические нагрузки.
Спалось бывшему двоечнику без снов. Телефон стоял на зарядке рядом, но естественно, не беспокоил. Имелась уверенность, что Васко сразу по окончании разговора вынула сим-карту и зверски сожгла ее на огне зажигалки. Или утопила в колодце. Будет потом приходить к срубу и лирично пускать слезу. Девчонки, они такие.
Даже в глубоком сне Бронислав Волков точно знал, что конкретно эта девушка плакать по вот таким причинам не будет. Она будет найдена и спасена, как бы ни брыкалась. Понятно, это займет порядочное время. Особенно процесс убеждения девушки, что брыкаться не надо. Принципы у нее, а принципы труднопреодолимы. Будем думать.
Проснулся Бро от голода и сигнала телефона. Пришла СМС — Волков-старший высадился в Домодедово, через час-полтора грозился проведать сына. Это было кстати.
В полусне отставной двоечник продолжил уборку и даже нащупал-поставил чайник. Вообще выходить из ритма активной подготовки к сдаче экзаменов оказалось весьма непросто. Прямо как с зоны научно-боевых действий вернулся, весь в комплексах и на нервах. Кофе помогал, но слабо.
Сметенный мусор требовалось запихнуть во что-то объемное, Бро вспомнил, что в комнате хранятся зеленые строительные мешки. Сдвинул с тары «техническую» пачку газет и среди них обнаружил мятый туристический путеводитель «Санкт-Петербург», издания 2007 года.
«Однако знак» — подумал двоечник, разворачивая карту-схему с нумерацией домов…
Вот он, Маховой проезд, а Средняя Малопосадская напротив. Все как было. И зияет на плане странный «слепой» прочерк-провал между номерами 12Б и 16Г. Да, версия не беспочвенна. Прячется там гостиница «Бодрый фельдцейх», в свое время можно будет это проверить, не исключено, да, не исключено…
Позвонили в дверь, ввалился Волков-старший, бодрый, пахнущий чем-то вольным, тундровым, северно-авиационным:
— Как столица? Жизнь? Настроение?
— Настроение рабочее. Но пока вялое, — признался Бро. — Отсыпался.
— Понятное дело. Хотя в принципе выглядишь не таким уж бледным, чахлым и заучившимся.
— Сочетал зубрежку с краткими, но активными периодами физических упражнений и нагрузок, — туманно объяснил бывший двоечник. — Кофе
