– Марина, гостья к Максиму Игоревичу.
Гостья? Интересно. Как заботливо и предупредительно, подозрительно даже.
– Прошу, – секретарь поднялась, коротко постучала и распахнула передо мной тяжелые двери, оформленные в виде светящегося панно.
– Да нет, это вряд ли, – Макс говорил по телефону, стоя у окна. К нам обернулся: мне жестом предложил присесть; секретарю, что должна подать напитки, – у него мелкий ТАМ[8]. Меньше ярда долларов. Это не имеет смысла…
Я поставила сумку с ноутбуком, но садиться не стала, обратив внимание на черно-белые снимки в солнцевидных рамах. Так ожидание будет менее неудобным. Понятно, что Максим занятой мужчина, но я почувствовала себя лишней.
Я не сильно следила за искусством фотографии, но эти напоминали повседневную мозаику, из фрагментов которой складывалось лицо города. Или даже страны: мужчина на велосипеде на фоне покосившегося деревянного забора, бабушка с цветами возле церкви и строители на мосту. И все в черно-белом цвете.
– Это московский фотограф, да? – уточнила, почувствовав, что Макс освободился и остановился рядом, чуть позади.
– Да. Борис Назаренко. Здравствуй, Катя.
– Здравствуй, – я обернулась и прямо на него посмотрела. Макс стоял достаточно близко и не отступал. Я тоже не собиралась. – Мои пятнадцать минут уже начались? – не сдержала сарказма. Мы работать будем, или, может, от меня какого-то яркого перфоманса с раздеванием ждали? Да, я не доверяла Максиму Барсову. Сейчас особенно.
– Нет, – он посмотрел на часы. – Они начнутся через пять минут. Пойдем.
Один-ноль в его пользу. Я была приятно удивлена, увидев в большой переговорной нескольких мужчин за столом, напитки и интерактивный экран. Обнаженка отменяется, отлично.
– Удачи, – шепнул и сел во главе длинного стола.
Я подключилась к серверу и открыла свою модную презентацию: просто о сложном.
– Екатерина, расскажите нам о вашей идеи, – открыл мое время Макс. Меня сразу отпустило напряжение, удивительно даже: у него такой умиротворяющий тембр голоса и манера говорить, аж дышать легче стало.
Выступала я складно и уверенно: «кухню» общепита успела узнать отлично, а о своем детище могла ночью и с закрытыми глазами рассказать.
– Благодарим за питч, – подвел итог Макс. – У нас есть несколько вопросов, – он замолчал и слово взял мужчина в серой футболке и в модных очках, массивных часах и черных конверсах. Обычный такой. Меня в принципе слушали не строгие банкиры в костюмах-тройках, с тяжелым взглядом гипнотизера, а достаточно молодые люди. Вспомнился даже Марк Цукерберг: на улице встретишь и не подумаешь, что перед тобой медиамагнат.
– Екатерина, у вас не инновационный бизнес, так почему мы должны вкладывать деньги в вас, если можем создать клон с нуля или вложиться в конкурентов с опытом длинных раундов[9]?
Ой-ой-ой!
– Вы правы, у меня есть преимущество перед инновациями: человек может прожить без умных часов и разблокировки телефона отпечатком пальца, а без еды нет, – улыбнулась я. Мужчина хмыкнул в ответ. У него, наверняка часы даже магнитные бури и время на Марсе спрогнозировать могли. – Успешность моего проекта – это не вопрос. Это данность, – и я щелкнула кликером, возвращаясь к операционной прибыли. – А темпы и масштабы расширения – это вопрос не «если», а «когда и с кем». Надеюсь, что с вами.
Он кивнул и что-то записал в айпад. А у меня тряслись поджилки, а к губам приклеилась полуулыбка.
– Скажите, Екатерина, – вот теперь слово взял Макс. – Если завтра конкуренты начнут продавать ваш самый топовый продукт, что будете делать?
Ха! А вот этого быть не может!
– Не смогут, – уверенно ответила. – Их продукт будет суррогатом, потому что у них нет моего технолога. И никогда не будет.
– Ему могут предложить больше, – достаточно цинично заметил Макс.
– Мой гуру уникальных технологий – моя бабушка, – доверительно произнесла и показала на яркое название «Baba Masha печет!». – Я у нее единственная внучка. Ей восемьдесят три и за четыре месяца в инстаграм[10] у нее больше ста тысяч подписчиков. У кого-нибудь из нас есть столько? – эмоционально спросила. – У меня лично нет!
Мне, естественно, не ответили о количестве фолловеров (наверное, их меньше все-таки!), но по крайней мере я их рассмешила. Если что, в стендаперы пойду!
– Хорошо, – начал еще какой-то мужчина, выглядевший строго, – последний вопрос: почему вы пришли именно к нам?
– Мне назначили встречу в «Яндекс.Еда», но я перенесла ее на завтра: у вас менеджмент приятней. – Макс чуть дернул головой, а я стрельнула в него взглядом. А что? Я ведь не сказала, что переспала с ви-пи и за это получила шанс. Все по-честному! – Не заставляйте меня идти к ним, – и я постаралась улыбнуться максимально обворожительно.
Женские повадки, что с меня взять.
– Благодарим, – произнес Макс. – Мы с коллегами обсудим и сообщим свое решение.
– Спасибо за внимание, – выдохнула я. Даже если с этими господами не выйдет, то буду искать еще и обязательно найду! Это крутой опыт: мне нужно уметь привлекать деньги идеей.
– Ты была великолепна, – услышала и резко обернулась. Пока я прокручивала в голове вопросы и придумывала более оригинальные ответы, все вышли. Мы с Барсовым вдвоем остались.
– Это значит, да?
– Да.
Меня прошила радостная нервная дрожь. Да!
– Но будут оговорки.
– В смысле? – нахмурилась я. Почему ничего и никогда не бывает просто? Эх…
– Мы пригласим финансистов и юристов, ты тоже должна будешь проверить договор: это стандартная процедура для новых проектов. Мы разделим миллион на два транша, каждый длинной в полгода. Второй получишь, если покажешь рост в первом полугодии. А первый: пятьдесят процентов из него будут кредитными деньгами и подлежат возврату в течении следующих двух лет. Это наши условия новым партнерам.
О… То есть двести пятьдесят тысяч долларов нужно будет вернуть в любом случае… Нужно посоветоваться с умными людьми: деньги большие, но я ведь собиралась кредитоваться и уж никак не планировала банкротиться!
– Я поняла… – задумчиво ответила. – Это справедливо. Спасибо. – Я глаза на него подняла и уточнила на всякий случай: – Надеюсь, это не по личным мотивам?
– Каким таким личным? Ничего такого не помню.
– Правда? – мило, конечно, но я не о Маврикии. – То есть совсем не важно, что я была женой Вадима Полонского?
