ведьмой, слабо было? — гавкнула в ответ, задетая за живое.
— Нам нужны были неопровержимые доказательства, — сказала, словно отбрила, женщина.
— А то вы бы их не смогли выбить из меня или из Палача, — огрызнулась в ответ, из-за злости позабыв про страх. — Вы откровенно потакаете архангелу Александру, и я даже не удивлюсь, если его просто разжалуют до обычного ангела, разносящего магическую почту. А меня же, попрошу заметить, вы прямым ходом отправили на казнь! Вам Сатана приказал так сделать?
— Да как ты смеешь с нами препираться, смертная? — сидящий справа балахон, вскочил на ноги, явно намереваясь стереть меня прямо на месте в порошок.
— Святую правду говорю, между прочим!
Наверное, мы бы ещё долго могли переругиваться с главами Инквизиции, но тут, словно по волшебству, а точнее после хорошего и уверенного пинка, открылась одна из боковых дверей, гулко ударившись о стену. Все, включая невозмутимые балахоны, синхронно повернулись в сторону источника шума, которым оказался никто иной, как разгневанный и жутко чем-то недовольный Рафаил.
Осунувшееся лицо, глубокие морщины вокруг рта, тёмные круги под глазами, растрёпанные волосы и разбитая нижняя губа ясно свидетельствовали о том, что высший демон не спал уже несколько суток, явно занимаясь каким-то другими, более важными и первостепенными делами, нежели отдых.
«Господи, что он-то здесь делает?» — в голове молнией пронеслась испуганная мысль. — «Неужели решил попросить глав Святой Инквизиции оказать посильную помощь в моих поисках? Да ну, глупости!» — Здравый смысл отмахнулся от идиотского предположения, а вот вера в лучшее, помноженная на пресловутую женскую логику, довольно протянула: — «Хотя, я же сутки не выходила на связь и мои демоны, наверное, уже похоронили незадачливую ведьму. Вот и решили, что терять им, в принципе, уже нечего…»
Растеряно уставившись на рагнара, еле удержалась, чтобы не повертеть указательным пальцем у виска. Заметив меня, Рафаил замер каменным истуканом и быстро прошёлся по мне цепким взглядом серебряных глаз, методично отмечая каждый синяк, ссадину или ранку на моём лице и теле, отчего всё сильнее хмурился. Ох, что-то мне подсказывает, что Сергей и белобрысый ворм ответят за каждое моё увечье!
Наверное, я бы ещё долго могла вот так стоять и любоваться всемогущим демоном, но любопытные взгляды, которые буквально чувствовала кожей, быстро вернули в реальность. Мысленно отвесив себе подзатыльник, нацепила на лицо маску презрительной отрешённости и усилием воли заставила себя отвернуться от Рафаила. Даст Бог, ещё успею вдоволь на него насмотреться (и даже полапать, хи-хи).
— О, а вот и наш многоуважаемый рагнар пожаловал! — слащаво протянула очередная баба, и я с ужасом поняла, что всё только начинается.
* Выдержка из книги «Мифы Древней Греции» Ю. Зайцева: «Никто не вернётся из царства Аида. Выход сторожит трёхглавый пёс Цербер, на теле которого извиваются ядовитые змеи. Лай Цербера столь ужасен, что убивает последнюю надежду на возвращение».
АКТ 12 «Чертог теней»
— Ну почему вся нежить максимально активизируется в тёмное время суток? — сама себе задала риторический вопрос, резво отпрыгивая от озверевшей горгульи, бросившейся на меня из-за очередного раскидистого куста.
Запустив в каменную махину голубой искрой — разрушающим заклинанием, рассчитанным на медлительного противника средней комплекции, не успела уклониться с траектории полёта особо сноровисто камня, некогда бывшего частью тела нежити, за что и поплатилась ещё одной глубокой и кровоточащей царапиной на щеке.
— Ладно, могло быть и хуже.
Философски пожав плечами, вытерла сочащуюся из ранки кровь замызганным рукавом рубашки и пошла дальше, мысленно сетуя на отсутствие обуви. Да, эти изверги, по недоразумению называемые главами Святой Инквизиции, мне даже белые тапочки выделить не пожелали, оставив бродить среди тёмных силуэтов деревьев в испачканной порванной одежде и абсолютно босой, мол, мёртвым незачем прихорашиваться.
На судебном заседании (точнее на том, что главы Инквизиции пытались за него выдать) было решено следующее:
1) архангел Александр, помутившийся рассудком из-за клятвоотступничества Палача, отправляется в магический госпиталь для лечения, а после того, как душевное равновесие архангела восстановится, его отправят на исправительные работы сроком на два века;
2) Ангел Смерти, посмевший попрать священные клятвы, заочно приговаривается к смертной казни. И как только Проводник выследит Палача, то приговор незамедлительно будет приведён в исполнение;
3) Василиса Ласкина признаётся виновной в том, что смогла заставить Ангела Смерти отступиться от его клятв, вследствие чего пострадало третье лицо, а именно архангел Александр, поэтому ведьма так же приговаривается к смертной казни.
Вот только эти ироды, архангелы и архидемоны в смысле, по каким-то загадочным причинам решили не сжигать меня на костре, а «использовать более гуманный способ умерщвления ведьмы» (цитирую дословно). Но они благополучно и, естественно, совершенно случайно забыли упомянуть, что этот самый «гуманный способ» на деле является банальной и жестокой травлей. Именно по этой причине несчастную, уставшую и голодную меня отправили на растерзание к обезумевшей нежити, почувствовавшей запах свежей крови, стоило мне ступить за пределы магического круга, которым был обнесён парк. (Вот кто бы мог подумать, что рассадником разнообразных злобных монстров и оживших трупов был большой и сильно запущенный парк, раскинувшийся позади церкви, где проходило заседание глав Святой Инквизиции? Уж точно не я!..)
Слившись с тёмным огромным деревом, вольготно раскинувшимся вблизи озерного берега, которое и в светлое-то время суток, не внушало здорового оптимизма, а ночью и того больше — вызывало стойкое желание обойти его десятой дорогой, настороженно зыркала по сторонам и до боли в висках напрягала все свои чувства, ожидая нападения с любой стороны. У такой посредственной ведьмочки, как я, не хватит ни волшебства, ни сноровки, чтобы первой открыть шквальный магический огонь по противнику, поэтому я сейчас и пыталась, если не предотвратить нападение, то хотя бы не позволить нежити застать себя врасплох.
Конечно, я могу хоть до посинения кидаться голубой искрой во все стороны, но боюсь, что придёт момент, который зачастую характеризуют как «писец», когда моё разрушающее заклинание всего лишь раззадорит более сильного, голодного и хитрого противника. Есть вариант закрыться магическим щитом, но тогда моё передвижение можно будет приравнять к нулю, иначе чары разлетятся на тысячу осколков, стоит мне только сдвинуться с места и, как итог, я достанусь на растерзание какой-нибудь оголодавшей нежити. Так, что ещё остаётся в запасе, и желательно без печального конца в желудке у противника?..
«Ой, как всё плохо-то!» — Неожиданно раздавшийся в голове такой родной и знакомый голос, заставил резво подпрыгнуть и истерично взвизгнуть. Отчего стайка белых трясогузок испуганно взвилась из спасительного травяного укрытия, и улетела, оставив онемевшую от шока меня в гордом одиночестве. —
