перейти на широкий медленный шаг. Склон пошел под уклон.
За спиной у Уолтера хрустнула ветка.
Остаток склона он одолел в несколько прыжков, спрыгнул с небольшого обрыва на дорожку и юркнул в тень под раскидистым деревом. Находящийся за несколько ярдов фонарь едва освещал дорожку, но Уолтер отчетливо видел обрывчик, с которого только что спрыгнул, а сбоку от него пологий спуск на асфальт.
Теперь он услышал шаги.
Он увидел Киммеля — тот появился над обрывчиком, вступив в круг слабого света, огляделся и сошел по пологому спуску.
Очутившись на дорожке, он посмотрел вперед и назад и двинулся в сторону Уолтера. Уолтер вжался в скалистый склон горки. На ходу Киммель поворачивался своим массивным лицом то вправо, то влево. Правая рука у него была как-то странно вывернута, словно он сжимал в ней открытый нож, а лезвие упрятал в рукав. Киммель прошел мимо, а Уолтер все не мог отвести взгляда от этой руки, все пытался разглядеть, что в ней.
Должно быть, Киммель шел за ним от самого дома, сообразил Уолтер, а до этого караулил на улице.
Уолтер подождал, чтобы Киммель ушел подальше и не услышал его шагов, ступил на дорожку и пошел в противоположном направлении. Через несколько шагов он оглянулся, но в тот же миг оглянулся и Киммель. Его было хорошо видно под фонарем, и за ту секунду, что Уолтер замер на месте, ему показалось, что Киммель его заметил, потому что тот повернулся и быстро пошел назад.
Уолтер побежал. Он бежал, словно подгоняемый слепым ужасом, однако разум его, казалось, отнюдь не спешил, спокойно и взвешенно вопрошая: Зачем ты убегаешь? Ты же хотел схватки с Киммелем. Вот она, эта возможность. Он даже подумал: Киммель, вероятно, меня и не видел, он же близорук. Но Киммель перешел на бег. Он уже миновал место, где прятался Уолтер, его ботинки тяжело и глухо стучали по асфальту дорожки, звук отдавался, как в туннеле.
Уолтер совершенно не представлял себе, где находится. Он поискал глазами какое-нибудь здание, чтобы сориентироваться, но зданий не было видно. Свернув с дорожки, он полез на холм, цепляясь за кусты. Ему хотелось спрятаться, но одновременно хотелось и выяснить, если удастся, как выбраться из парка. Холм оказался невысоким, над темной стеной деревьев не поднималось ни одного здания. Уолтер остановился и прислушался.
Внизу по дорожке протрусил Киммель. Уолтер увидел его за голыми ветвями — огромную черную тень. Выждав, как ему показалось, три-четыре минуты, Уолтер начал спускаться. Он внезапно почувствовал, что выбился из сил и задыхается даже сильнее, чем на бегу.
Он услышал, как Киммель возвращается. Уолтер успел спуститься почти до конца. Его ноги скользили, он с трудом удержался, ухватившись за ветку, и слышал шаги, которые неотвратимо приближались, вот уж совсем рядом, он понял, что ему не спрятаться, что Киммель обязательно заметит его ноги или услышит, как он ползет вверх. Уолтер клял себя за то, что не спустился - обратной стороны холма. Он подобрался, изготовившись прыгнуть на Киммеля, и, когда темная фигура оказалась прямо под ним,— прыгнул.
От толчка оба они повалились на дорожку. Уолтер врезал изо всех сил. Оседлав противника, он обрушился на того с градом самых мощных ударов, на какие был только способен; бил в лицо, а затем судорожно вцепился в глотку. Уолтер одолевал. Он ощутил в себе неимоверную силу, ощутил, что руки у него крепче стали, а пальцы впиваются в ненавистную шею глубоко и неотвратимо, как пули. Уолтер снова и снова прикладывал противника отяжелевшей головой об асфальт. Бил, и бил, и бил, пока руки у него не заныли, движения не замедлились, а в груди не стало так больно, что нечем дышать. Он в последний раз стукнул того головой о дорожку и, откинувшись на пятки, стал втягивать воздух медленными глотками.
Он услышал звук шагов, поднялся, шатаясь, на ноги, собрался бежать, но застыл на месте.
Темная фигура росла, приближаясь.
То был Киммель.
Уолтера захлестнула волна отвращения и ужаса. Он отшатнулся, но не смог заставить себя бежать, а Киммель надвигался, отводя для удара огромную правую руку.
Удар пришелся в голову, сбоку, Уолтер упал. Почувствовав под собой жесткие голени убитого, он попытался откатиться, но Киммель обрушился на него всей своей тяжестью, придавил, как черная гора.
— Кретин! — произнес Киммель.— Убийца! — и кулаком заехал ему в скулу.
Вместе с холодным воздухом Уолтер вбирал ноздрями — как нечто посторонее и непостижимое — затхлый, сладковатый запах Киммелевой лавки, Киммелевой одежды, самого Киммеля. Уолтер попытался перехватить его — тщетно,— почувствовал, как Киммель левой рукой нашаривает его горло — нашарил — вцепился. Уолтер попробовал крикнуть. Правая рука Киммеля вознеслась над ним, он почувствовал, как лезвие ножа прошило язык в разверстом рту, потом прошило щеку, услышал звук ножа, чиркнувшегося о зубы. Горячая боль спустилась от горла в грудь. Он умирал. Тонкая полоска запредельного холода ожгла лоб: нож. В ушах стоял рев неумолчного грома: голосили смерть и Киммель. Киммель повторял — убийца, кретин, бестолочь, повторял, повторял, и слова эти превратились в непомерную тяжесть придавившей его горы, и он смирился. И вот он уже взлетел, как птица, и увидел голубое оконце, как тогда, с Элли, а в оконце — сияние и солнечный свет, но оконце маленькое и такое далекое, не долететь, не упорхнуть. И Клара, склонив головку, улыбнулась ему ускользающей, нежной, влюбленной улыбкой, как улыбалась в первые дни их знакомства. Я люблю тебя, Клара, сказал кто-то его голосом. И боль отпустила, разом, словно вся боль, что есть в мире, ушла в решето, ничего не осталось, только пустота и долгожданная легкость.
Киммель поднялся, оглядываясь, неуклюже складывая липкий от крови нож, пытаясь хоть что-нибудь уразуметь сквозь хрип собственного судорожного дыхания. Он подался в ту сторону, где тьма была всего гуще. Он не знал, куда идет, он только хотел укрыться во мраке. Он чувствовал огромную усталость и удовлетворение; точно так же, вспомнилось ему, он чувствовал себя, разделавшись с Хелен. Он тщательно отрегулировал дыхание, продолжая вслушиваться, хотя к этому времени уже уверился в том, что поблизости никого нет.
Два трупа! Киммель едва не рассмеялся — это было почти забавно! Пусть-ка поломают над этим голову!
Стэкхаус, во всяком случае, ликвидирован! Враг номер один! Теперь очередь Корби. Киммель ощутил прилив злобы и подумал: окажись тут Корби, он бы и его сегодня прикончил.
Перед Киммелем замаячили освещенные окна какого-то высокого здания.
— Киммель?
Киммель обернулся и увидел
