и одна танковая. У оборонявшейся здесь неполной советской пехотной дивизии просто не было никаких шансов. Сильно потрепанная и почти лишенная противотанковых орудий и иных средств борьбы с танками, она уже к вечеру прекратила свой существование. Немецкие подвижные части за несколько суток продвинулись почти на сто километров на восток и юго-восток, полностью отрезая Вторую ударную армию от резервов и беря в кольцо ее основные части. Усилия по деблокаде, которые советские войска предпринимали почти неделю, так и не дали результата.
Больше месяца советские бойцы сопротивлялись превосходящим силам противника. Лишенные боеприпасов, медикаментов, они с голыми штыками шли в атаку, чтобы забрать оружие у врага. Но самоотверженность и массовый героизм не помогли. К исходу апреля остатки второй ударной армии во главе с ее командующим генералом Власовым были загнана в болото, где и сдались немцам.
Перед Советским командованием в очередной раз замаячила близкая катастрофа. В срочном порядке на южный фланг стали перебрасываться резервы, который были необходимы и на других фронтах. Приказ «стоять на смерть» звучал едва ли не в каждой депеши из Москвы, где прекрасно осознавали все последствия разгрома Второй ударной армии. Отсюда почти на всю стратегическую глубину фронт держала жидкая цепочка советских частей. А за ними были лишь степи, по которым моторизованные дивизии немцев за несколько суток могли оказаться далеко на востоке. Собственно, на это немецкий генеральный штаб и наметился.
Новый план немецкой компании на середину 1942 — начало 1943 гг., заранее провозглашенный завершающим этапом войны с большевизмом, предусматривал нанесение сокрушительного удара на южном направлении советско-германского фронта, в направлении Сталинграда. В центре для отвлечения внимания было решено демонстрировать энергичные усилия по подготовке нового наступления на Москву, чтобы подтолкнуть советское командование к созданию мощного оборонительного рубежа на московском направлении.
Подготовка к наступлению на сталинградском направлении предусматривала проведение масштабных контрпартизанских мероприятий в обширных тыловых районах. В соответствие с директивами верховного немецкого командования в прилегающих тыловых районах в течение двух, максимум четырех, недель должна быть полностью решена проблема диверсий на железных дорогах. Местные гражданские и военные администрации и комендатуры получили полномочия на любые действия в рамках выполнения полученных директив. Им передавались фронтовые части, усиленные моторизованными, танковыми батальонами и полками. Специально для борьбы с диверсионными советскими отрядами в обозначенные районы направлялись особые егерские команды, хорошо зарекомендовавшие себя в контрпартизанской борьбе в Испании и Франции.
* * *
Восточная Белоруссия, партизанский аэродром.
В борту медленно катящегося транспортника открылась дверца и оттуда выпрыгнула изящная фигурка. Ловко погасив скорость кувырком, она тут же вскочила на ноги.
— Зоя! — от массивной громадины дуба отделился мужчина и высокой вверх вскинул руку, которой тут же восторженно замахал. — Зоя, ты⁈
— Гвен! — с не меньшей радостью девушка, побежавшая к нему на встречу. — Гвен!
Они встретились у самой кромки поля. Прижались друг к другу и долго-долго так стояли.
— Ждал меня?
— Ждал. А ты скучала по мне?
— Скучала… Очень, очень преочень… Каждый вспоминала…
Говорили еще о чем-то, но уже тише. Шептали друг другу на ушко так, чтобы никто этого не услышал.
— … Очень, очень…
— … Что теперь… Ведь мне сказали…
— … Ничего не бойся…
В какой-то момент Гвен коснулся ее пальчиков и, вздрогнув, тут же заключил их в свои ладони.
— Живой Лес, они уже у тебя ледяные! Не хватало еще, чтобы ты заболела. Быстрее ко мне в землянку! Самовар еще горячий, там и поговорим…
Уже внутри, напившись ароматного лесного чая с сахаром и немного согревшись, продолжили разговор.
— … Они сказали, что ты не хочешь подчинятся. Мол, ты анархист, а эта дорога может завести очень и очень далеко, — тут у нее расширились глаза, и она перешла на шепот. — Сказали, что так себя вести может настоящий враг Советского государства… А еще сказали, что я, как настоящая комсомолка, должна тебя отговорить от опрометчивых поступков и привезти в Москву… Гвен, что происходит?
Ее голос был растерянный, в глазах застыла тревога. Похоже, не очень понимала, как себя сейчас вести.
— Не бойся, Зоя.
Улыбнувшись, парень накрыл ее ладони своими.
— Я все тебе расскажу. Только сначала скажи: они ничего с тобой не сделали? Не били, не угрожали?
Она на мгновение замешкалась с ответом, а он уже помрачнел. Лицо потемнело, заходили желваки. Отзываясь на поднимавшийся внутри него гнев, «зашевелился» и окружавший их лес.
— Ой! — испуганно пискнула девушка, когда по земляным стенам поползли трещины. Из рванных щелей показались корни, сейчас больше напоминавшие извивающихся гадов. Они живо лезли в стороны, со стен сползали на пол и взбираясь к потолку. — Гвенчик, не надо! — уже она крепко сжала его руки, пытаясь успокоить. — Все было хорошо! Никто меня не бил и не угрожал! Хватит! Успокойся!
Видя, что крики не помогают, она крепко обняла его и поцеловала.
— Все, все, Гвенчик… Все, хватит, дорогой… — покрывала поцелуями его лицо, продолжая при этом жарко шептать. — Хватит, все хорошо… Успокойся… Хватит…
В какой-то момент все вокруг них замерло. Изрытые дырами стены и пол землянки напоминали дырявый швейцарский сыр. Гибкие плети корней, шевелившиеся мгновение назад, бессильно свесились вниз.
— Гвен… — когда они с трудом оторвались друг от друга и сидели тесно прижавшись, она снова задала тот вопрос, что ее мучил. — Все же ответь, ты ведь с нами? Они мне такого про тебя сказали, что я даже не знаю, как и передать… Ты ведь не враг?
При слове «враг» ее голос задрожал. Зоя подняла на него глаза, полные слез. Без лишних слов было ясно, что ей нужен был ответ.
— Не враг, моя маленькая, — друид запустил ладонь в ее густые волосы и медленно стал пропускать их между пальцами. — Я всегда буду с тобой. И не верь, если кто-то тебе скажет иное.
Но девушка хотела услышать не только это.
— Зоя, нужно совсем немного подождать. Месяц, может чуть больше, и все изменится, все станет совсем другим.
Судя по ее растерянному взгляду, она все равно не понимала, что он хотел сказать. Чего нужно подождать? Зачем? Что должно было измениться? Что-то очень и очень важное? Но что именно?
— Давай, я лучше покажу тебе. Как только ты увидишь это своими глазами, то все поймешь, — друид встал, потянув ее за собой. — Здесь совсем недалеко. Но все равно оденься. Думаю, тебе захочется там постоять подольше…
На улице было зябко и Зоя повела плечами. Он приобнял её и повёл вглубь леса по едва заметной тропе. Как только Гвен не терял тропу из виду в этой кромешной тьме, одному Богу было известно. Но шёл довольно уверенно.
— Вот, маленькая, пришли.
Они оказались на небольшой уютной поляне, со всех сторон окружённой высоченными соснами. Здесь почему-то
