развратными действиями и насилием. По таким делам с первого случая цепочка только начинает разматываться, потому что, когда допрашиваешь потерпевших детей, практически каждый из них рассказывает не только о себе, но и о своем приятеле, также подвергшемся уголовно-наказуемому сексуальному воздействию, а тот — о следующем. Смею предположить, что те случаи, которые закончились уголовными делами, составляют крайне мизерную часть этой проблемы, верхушку айсберга. Девяносто девять процентов таких «тихих» маньяков так и остаются безнаказанными. А те, кого удается привлечь к ответственности, получают в суде свои три года, потому что это максимум, к чему можно приговорить развратника, что по старому кодексу, что по новому. Есть личности, по шесть, восемь и десять раз судимые за это преступление, их жизнь представляет собой замкнутый цикл: десять преступных эпизодов, суд, три года, тюрьма, десять преступных эпизодов, суд, три года и т. д. Как говорят доктора, отягощенный анамнез.
И, честно говоря, я сама для себя не могу решить вопрос, больные они или все же преступники, которые просто позволяют себе нарушать нормы жизни в обществе.
В прошлом году в нашей прессе промелькнули сообщения о том, что Джордж Буш, будучи уже кандидатом в президенты США и одновременно губернатором штата, отказался помиловать серийного убийцу, несмотря на заключения врачей о его психическом заболевании, и того казнили на электрическом стуле.
Нашим маньякам живется куда привольнее. В середине и конце девяностых годов были помилованы, избавлены от смертного приговора Лишонок, насиловавший и убивавший маленьких мальчиков, Сапегин, убивший семью из четырех человек, в том числе двоих детей, Иртышов, дважды убийца, любивший после гомосексуального насилия разрывать малолетним жертвам задний проход и извлекать кишки…
Надо еще сказать, что реальным маньякам далеко до незаурядных и изворотливых серийных убийц и насильников, которых наш народ привык представлять по западным триллерам. Рядом с доктором Лектером они и рядом не стояли.
Иртышов, например, не знал, что в Москве существует Кремль и Красная площадь, а в Петербурге — Медный всадник, несмотря на то что, по его словам, ехал из Краснодара посмотреть страну. Посмотрел он только метро «Охотный Ряд», где собираются гомосексуалисты. Пока мы ловили его, наш противник представлялся мне хитрым и изощренным злодеем. А когда поймали, испытали досаду и разочарование, поскольку перед нами предстало жалкое, омерзительное существо, не человек даже. Ни о каких психологических поединках с ним не могло быть и речи, осталась чисто техническая работа по доказыванию его преступлений.
Я тогда не решилась сказать об этом журналистам, поскольку следователь не вправе вслух давать такие оценки подследственным; теперь — дело прошлое.
Люди, у которых он во время своего путешествия жил некоторое время, удивлялись его эмоциональной тупости; вспоминали, что он просто не представлял, что такое хорошо и что такое плохо, вел себя, как шакал, мог выпить молоко, предназначенное для ребенка, и даже не понял, почему так не надо делать.
Один эзотерик сказал мне, что такие существа — не люди, хотя похожи на людей. Они называются унги, у них нет тонких астральных тел, через которые осуществляется связь с Богом, свое эфирное и астральное тело они собирают из ошметков тел погибших грешников. И питаются энергией горя, боли и страданий. Кто его знает, так ли это; но думать так гораздо приятнее, чем считать садистов, мучающих детей, себе подобными.
Инженер-гинеколог
Когда я, будучи молодым следователем, пришла работать в прокуратуру, начальник стал поручать мне дела о сексуальных преступлениях, видимо, считая это исключительно женским направлением работы. А поскольку никаких кризисных служб для жертв насилия у нас как не существует, так и не существовало, приходилось работать еще и психотерапевтом. Молодой женщине без жизненного опыта, каковой я являлась в начале своей следовательской карьеры, это давалось нелегко. Но я утешала себя тем, что мужчины справились бы с этим гораздо хуже.
Однажды прокурор пригласил меня к себе в кабинет и вручил очередное дело о сексуальном насилии в семье. «Потерпевшая, пятнадцатилетняя девочка, с мамой ждут в коридоре», — сказал он. Из материала, собранного работниками милиции, усматривалось, что девочку изнасиловал ее собственный отец; и мне сразу представилась небритая личность с тяжелым запахом перегара, наказание для измученной жены и забитых детей.
Но сидящая в коридоре женщина была дорого и со вкусом одета и не производила впечатления жены алкоголика. Ее дочь тоже выглядела достаточно современно, симпатичная, с короткой модной стрижкой. Позже, когда опера привели в наручниках злодея, я увидела не опустившуюся личность, а красивого мужчину средних лет, с гордой посадкой головы, как выяснилось, ведущего инженера конструкторского бюро и заочного аспиранта экономического факультета университета.
В ходе расследования выяснилось, что в этой дружной семье было двое детей: пятнадцатилетняя дочка и девятилетний сын. Отец, пишущий рефераты по экономике и читающий в подлиннике Шекспира, в полном согласии с верной женой воспитывал детей в строгости. За маленькую провинность полагалось наказание в виде трех ударов резиновым жгутом по обнаженным детским ягодицам, за провинность посерьезнее — девять ударов.
В день преступления дочка отпросилась с подружкой в парикмахерскую сделать модную стрижку, ей велено было прийти домой к восьми. Но в парикмахерской была очередь, а потом нужно ведь было обсудить с приятельницей изменившийся внешний вид; в общем, девочка опоздала домой на час. Отец объявил ей, что в связи с ее провинностью он выдаст ее замуж по своему усмотрению (этот разговор был абсолютно всерьез, все члены семьи восприняли такое решение отца как должное), после чего девочка покорно разделась и вынесла девять ударов резиновым жгутом до крови.
Наказав дочь, строгий отец взял йод и смазал раны на нежных девичьих ягодицах. А потом, «заодно», как рассказал он мне, не моргнув глазом решил проверить — а девственница ли дочь. А то вдруг строгое воспитание где-то дало брешь и дочь в ее годы занимается развратом! А тут подвернулся удобный момент для проверки на невинность, все равно девочка без штанов. Заботливый родитель, пекущийся о нравственном воспитании дочери, сначала проверил ее на девственность пальцем, но что-то его насторожило, и он прибег к более кардинальной проверке. Раздевшись сам, он совершил с дочерью половой акт.
Честно говоря, у меня ум за разум заходил, когда я слушала сначала показания девочки, потом показания папы, мамы и девятилетнего мальчика. Никому из членов семьи такие отношения не казались чем-то из ряда вон выходящим; все эти удары жгутом по ягодицам, проверки девственности, обещания выдать замуж по своему усмотрению, — весь этот бред, навязанный императивным, подавляющим отцом семейства, явным шизофреником, они воспринимали покорно,
