образом Юля может видеть сквозь щиты безмолвных.
– Ты ведь видишь их, да? – пристал он к ней в который раз. Ассара сделала круглые глаза, приложила палец к губам и громко во всеуслышание заявила:
– Нет, конечно. Уже давно ничего не вижу. Ни тенюшечки.
Аль скорчил ухмыляющуюся гримасу. Юля нервно замотала головой. Прошептала одними губами:
– Не здесь.
Он и сам понимал, что разговор не для дворца. Дождался каникул на Земле и там пристал снова.
– Вот липучка, – вздохнула Юля, спросила: – И зачем это тебе?
Аль насупился. Объяснять было долго и муторно. Да и со стороны его желание не казалось важным. Подумаешь, неприятно, когда пустота внезапно хватает за шиворот и тащит непонятно куда. Взрослые часто считают подобное несущественным или глупым.
Ассара внимательно посмотрела на его лицо. Махнула рукой и начала рассказывать. Аль не понял. Попробовал скопировать заклинание – не получилось, но сдаваться он был не намерен и отправился постигать науку ассары на практике.
От дедушкиных очков разболелась голова, и Юля, ругаясь, их отобрала. Купила солнцезащитные. Аль тогда три недели в них отходил, не снимая. Бабушка удивлялась внезапной причуде внука. Зимой? В темных очках? Но Аль не просто ходил, а учился проецировать заклинания на стекло. Потом переносить со стекла на глаза, накладывая что-то вроде магических линз на зрачки. Получалось через раз. Но Аль был упорен и вскоре мог поздравить себя с тем, что временами улавливает слабые тени там, где должны были находиться безмолвные.
На первой тренировке мастер Нурс с кривой ухмылкой выставил его на пустой поляне.
– Продержишься пять минут – останешься.
Что-то такое Аль ожидал. Ректор дал разрешение, но, если мастер счел бы нового курсанта не готовым – выпнули бы его отсюда под высокородный зад без всяких сантиментов.
Безмолвные – не просто элита. Они тайная гвардия короля. Охрана, прослушка, правосудие – все в одном. Опора власти. Ее последний бастион и в то же время – аванпост. Они первыми узнают о настроениях подданных. Замечают подозрительности. Пресекают преступления. А еще они в курсе всех сплетен. Их доклад ложится на стол начальнику охраны, его величеству и Третьему, а дальше выдержками расходится по ведомствам. Словом, безмолвные не то место, где держат идиотов или слабаков.
Но только им позволено без вопросов перемещаться по территории академии. Первыми узнавать о происшествиях. Ходить на дежурства, пропуская при этом даже занятия. То есть группа подготовки безмолвных была единственным местом, откуда он мог спокойно держать мелюзгу под контролем.
Вдобавок, хотелось проверить себя – справится ли? Зря он что ли три недели отходил под смешки взрослых в солнцезащитных очках?
Стоять на поляне, поджидая атаки безмолвных, было не страшно. Наоборот. Азарт огнем кипел в крови. Тело рвалось в бой. Пальцы расслаблено держали рукоять тренировочного меча. Ему дали меч, чтобы уровнять шансы – безмолвные будут без оружия. Но драка с пустотой… То еще испытание.
Вдох. Выдох. Аль заставил себя успокоиться и спокойно встретить скользнувшие к нему по траве тени. Главное – не выдать того, что он их видит. И пропустить парочку ударов.
Те пять минут растянулись в вечность. Пропустил он, конечно, гораздо больше. И после был сопровожден в лазарет, но одобрение:
– Ладно, ходи, – от мастера получил.
Тело заныло, когда на него рухнули струи горячей воды. Аль аж застонал от блаженства. Душ после тяжелой тренировки – вон оно, счастье.
Вышел, не вытираясь, обвязав бедра полотенцем, и у самого шкафчика был пойман полным сарказма замечанием:
– Смотрю, у тебя все хорошо.
Замер. Повернулся.
Мелочь стояла, расставив ноги. В глазах читалась злость. На лице алели пятна. Губы искусаны. В руках какой-то сверток.
– Как водичка, Аль? – хлопнул по плечу, проходя мимо, один из товарищей. Навстречу ему в облаках пара вывалились сразу трое. Голышом.
Аль ощутил, как краска бросилась в лицо, даже уши полыхнули.
Схватил дурочку за плечо, бросил к стене. Навис сверху, загораживая обзор.
– Совсем стыд потеряла? – прошипел, остро горя желанием взять ремень и выпороть.
– А у нас душ сломался, – ему достался полный вызова взгляд и нагло вздернутый подбородок, только вот пятен на лице стало больше, – так что нам разрешили пойти в любой.
– И ты, конечно, пришла ко взрослым, – кивнул Аль. Гнев сменился ледяной яростью. Выпороть не хотелось, хотелось придушить.
Мелочь все же смутилась. Потупилась. Покраснела еще больше. Взгляд заметался, остановившись на подбородке Шестого.
– Я беспокоилась. Все ли у тебя в порядке, – голос снизился до еле различимого шепота.
Аль хмыкнул. Отстранился. Нервно поправил полотенце. Беда с этой… мелюзгой.
– А ты, – запальчиво вскинулась девчонка, – мог бы спасибо сказать. Или хотя бы навестить.
Шестой вздернул брови. Добавил прохлады во взгляд.
– Я тебе ничего не должен, – произнес, чеканя каждое слово, – и предупреждал, чтобы ты держалась подальше.
Мелочь обиженно засопела. Свирепо сощурила заблестевшие от слез глаза.
– А теперь вон отсюда. Быстро. – Аль повернулся, освобождая проход.
Девчонке повторять было не нужно. Пыхнула яростью. Шмыгнула мимо.
– И чтобы больше я тебя в душевых не видел, – крикнул в спину. Мелочь ускорила шаг.
Сердце кольнул укор совести, но Аль его задавил. Пусть так. Одна. Без поддержки. Будет знать, что никого за спиной нет. Меньше глупостей станет делать. А он присмотрит. Как и обещал. Но на душе остался мерзкий привкус.
* * *
– Смотрите, что я достал.
Шуршание бумаги и восторженный возглас:
– Ого! Вот это огонь! – привлекли внимание Аля.
Он пошевелился у стены, осторожно меняя положение тела. Самое сложно в науке безмолвных – ждать. Притворяться мебелью, стеной, сливаться с окружающей средой и… снова ждать, не забывая про концентрацию и щиты.
– Открытые пространства – не для вас, – вещал мастер Нурс, – вот кресло человек обогнет, да и к стене близко подходить не станет. Потому, чтобы избежать глупых столкновений – используйте естественные препятствия, а еще отрастите глаза на затылке. И ради Девятиликого, привыкайте к щитам. Они должны стать такой же частью вашего тела как рука или нога.
Аль добросовестно привыкал. И никому пока не было дело до того, что практиковаться он предпочитал на территории малышни. С другой стороны… с малыми не соскучишься, да и
