что их опасения необоснованны. А потом... это. — Она махнула в сторону сцены, где видела, как он целовал другую. — Ты хоть представляешь, на что, черт возьми, это походило?
— Нет. Бл*ть... не представляю, что бы почувствовал сам, если бы увидел, как кто-то другой целует тебя. Мне бы захотелось его убить.
— В этом ты прав. Так кого мне убить первым? Тебя или Хлои?
— Пожалуйста, пойми...
— Я понимаю! Хлои влюблена в тебя и увидела свой шанс.
— Это она поцеловала меня. Я ей не ответил, — сказал Деймон. — Да и поцелуя, как такового, не было. Ты же знаешь, что она меня не интересует.
Он взял руки Трин в свои, но она отстранилась. Она видела их поцелуй. Ей так отчаянно хотелось поверить Деймону, но он не мог так легко отмахнуться от произошедшего.
— Знаю? Очевидно, у нее к тебе большой интерес!
— Она эмоционально нестабильна! Меня не волнует, что она, бл*ть, чувствует ко мне, — возразил Деймон. Он притянул ее к себе. Его темные глаза впивались в нее со страстью, беспокойством, надеждой и отчаянием. — Все, что меня волнует, — это то, что чувствуешь ты. Только ты.
— Что же, я в бешенстве!
— Я вижу, но для этого нет причин. Поцелуй был ненастоящий. Я даже не хотел его. Я оттолкнул ее, как только оправился от шока того, что, черт возьми, происходило.
Она вздохнула.
— Я хочу знать, случалось ли это раньше. Скажи мне правду, пожалуйста. Я могу с этим справиться.
— Нет! Господи Иисусе, Трин! У нее был психический срыв, и она поцеловала меня. Я ее остановил, и ее отвезли в больницу. Мне жаль, что она так сделала. Мне жаль, что ты это увидела. Мне жаль, что ты чувствуешь себя обиженной и преданной. Ты смотришь на меня так, будто я разрушил твой мир, но, пожалуйста, умоляю, посмотри правде в глаза.
— Я хочу. Я очень хочу тебе верить, — прошептала она, и по ее щеке стекла слезинка. Она поспешно смахнула ее. — Я хочу доверять тебе.
— Тогда, доверяй. Я люблю тебя всем сердцем. Хочу однажды жениться на тебе... если ты согласишься. — Деймон поцеловал кончики ее пальцев. — Ты для меня — все. Ты была всем с самого первого дня, любимая. Это не изменится... ни сейчас, ни когда-либо.
Теперь уже слезы хлынули потоком, но не от боли того, чему она стала свидетельницей. А от потрясения и осознания того, что он говорил.
— Ты хочешь... жениться на мне? — выдохнула она.
— Безусловно.
— Я не знаю, что сказать.
— Просто скажи, что ты моя. Скажи, что у тебя нет причин сомневаться во мне, потому что я бы никогда, никогда не сделал ничего, что могло бы причинить тебе боль.
— Ты говоришь правду? Ничего не было? — спросила она, и ее наполнила надежда.
— Клянусь, ничего не было. В моем сердце нет места ни для кого, кроме тебя. Ты — та, с кем я хочу разделить каждое мгновение.
— Даже тот поцелуй с Хлои?
— Я бы предпочел, чтобы на ее месте была ты.
Деймон положил ее руки себе на плечи и начал танцевать. Вот как все у них и началось. Танцы, музыка, движения — с ними все было так легко.
— Я буду повторять это столько раз, сколько тебе нужно: я бы никогда не изменил тебе. Я хочу тебя. Только тебя. Тебя одну. Всегда.
Трин смотрела ему в глаза, впитывая его слова. В тот момент через нее проносились миллионы эмоций. У нее не было доказательств правдивости его истории. Но когда она посмотрела в его глаза, то увидела в них только искренность.
Деймон был именно тем парнем, за которого она его принимала. Просто ее так поглотила та сцена с поцелуем, что она не прочитала ее между строк. Если Деймон что-то чувствует к Хлое, что угодно, разве он не был бы сейчас с ней в больнице? Вместо этого он был здесь, пытался убедить Трин, как сильно ее любит.
— Ты бы рассказал мне о поцелуе? — осторожно спросила она.
Он глубоко вздохнул и кивнул.
— Как бы от этого ни было больно, я бы рассказал. Вот почему я прислал тебе сообщение «я люблю тебя», как ты прислала мне его из Нью-Йорка, увидев заголовки журналов. Вот о чем я только и мог думать, и мне нужно было, чтобы ты знала это прямо сейчас.
Деймон наклонился вперед и прижался губами к ее лбу. Он вздохнул, когда она не отстранилась.
— Я так рад тебя видеть. Как бы мне хотелось, чтобы каждый раз, когда мы вместе, не происходило чего-то ужасного. С меня довольно. В следующий раз, когда пресса задаст мне вопрос о статусе моих отношений, я скажу им, что у меня есть девушка и что мы с Хлои никогда не были вместе. Я устал оставлять их вопросы без комментариев и позволять им говорить все, что они хотят. Я это исправлю, хорошо?
— Думаешь, это что-то изменит?
— Это изменит то, что я чувствую, и, надеюсь, изменит твое отношение к происходящему. Я не собираюсь сидеть сложа руки. Я тебя не стыжусь. Даже если СМИ будут лгать и искажать информацию, по крайней мере, правда выйдет наружу.
Трин прикусила губу и кивнула.
— Мне бы этого хотелось.
Он вздохнул и посмотрел на нее.
— Есть кое-что еще.
Страх сжал ее желудок.
— Что?
— Я собирался сказать тебе лично в Нью-Йорке, когда поеду знакомиться с твоей семьей, потому что до тех пор об этом все равно не будет официально объявлено, но раз уж ты здесь...
— О чем ты?
По лицу Деймона расплылась улыбка.
— «We never met» только что получила платиновый сертификат.
У Трин отвисла челюсть.
— О, Боже! Платина! Вы продали миллион копий?
— Да. И все благодаря тебе. Без тебя ничего из этого не случилось бы. Ты — причина всего этого. Ты — моя платиновая девочка, и я бы не хотел, чтобы было по-другому.
Глава 37
ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ КОНЦЕРТА Деймон настоял, чтобы Трин осталась с ним в Лос-Анджелесе.
Никому не разрешалось навещать Хлои в больнице, кроме членов семьи, а держать прессу подальше было почти невозможно. Ситуация достойная краха карьеры Бритни Спирс в 2007 году. К счастью, Хлои не сбрила свои прекрасные
