— Ну…
— Ну конечно, ты об этом и не задумывался. Слишком уж спешил войти в свои права. И еще, Эдвард, ты глубоко оскорбил Сару. Будь это не ты, я такого человека вообще никогда бы не простила.
— Вот-вот, — решительно отозвался Джулиан, все так же прижимая девушку к груди.
Эдвард поглядел на друга. Черт побери! Парень по уши втюрился в легкомысленную девчонку.
— А Эмма, Эдвард, Эмма…
Виконт устало перевел взгляд на тетушку.
— Так мне выслушивать нотации еще и оттого, что я нашел какую-то глупую горничную в…
— Перестаньте! — Сара вскочила на ноги. — Не надо об этом! Это слишком… слишком неприличная тема. И вы так испугали бедняжку Эмму, что она с тех пор боится выйти из комнаты.
Эдвард в состоянии крайнего изумления переводил глаза с одного обвиняющего лица на другое. Ему было трудно сосредоточиться, все тело онемело и ныло после многих дней бешеной скачки и недосыпания. Но, прах его разбери, должно быть, во всем, что ему только что наговорили, есть доля истины. Перед мысленным взором его невольно предстала Линдсей — его маленькая Линдсей! — стоящая на ступенях Хаксли-плейс, одной рукой поддерживающая эти свои смехотворные штаны, и изо всех сил старающаяся выглядеть перед слугами уверенно и с достоинством. Такое не скоро забудешь!
— Ты весь в грязи, Эдвард, — внезапно сменила тему Антония. — Не ботфорты, а комок глины.
— Знаю.
— Дурной тон — появляться в таком виде перед светским обществом.
— Но я столько дней не слезал с седла, — попробовал оправдаться Эдвард. — Нелегкие выдались деньки.
— Не у тебя одного, — заметил Джулиан, устремив на друга многозначительный взгляд, намекающий, что им еще найдется, о чем поговорить наедине.
— Я уже довольно долго жду, пока ты наконец соблаговолишь сообщить мне то, что я хочу слышать, — сказала леди Баллард. — Итак. И будь добр, не выводи меня из терпения пустыми отговорками. Где она?
Виконт провел рукой по волосам. Скоро ли ему удастся уладить все дела тут, в Лондоне, и вернуться к Линдсей?
— Эдвард, где она?
Молодой человек тряхнул головой, стараясь выбросить непрошеные мысли.
— Где она? — непонимающе повторил он.
— Боже мой! Не начинай снова свои шуточки. Где сейчас Линдсей? Что ты с ней сделал?
Эдвард все размышлял о своем. Нет, пожалуй, проволочка будет совсем недолгой, пара дней — и он снова отправится в Хаксли и наконец-то осуществит то, о чем так давно мечтал, — назовет Линдсей своей. Совсем своей.
В мозгу у него наконец прояснилось, и он любезно улыбнулся Саре.
— Простите, если был резок с вами, мисс Уинслоу. Не забывайте, я ведь никогда раньше не выступал в роли жениха, а столь новое и ответственное положение сопряжено с известными трудностями.
Личико Сары мигом изменило выражение.
И если бы я мог просить вас, — продолжал виконт, — оказать мне еще одну любезность и сказать Эмме, что нам с ней лучше забыть о том… недоразумении…
— Непременно скажу, — перебила Сара. Голос ее звенел от радости.
— Антония, — Эдвард повернулся к тетушке, — в одном ты, безусловно, была права. Мне надо переодеться.
Графиня распахнула веер и сурово поглядела на племянника.
— Ты так и не ответил на мой вопрос.
— А ответ прост. Моя виконтесса там, где ей и надлежит находиться. В Девоншире. В Хаксли-плейс.
Еще раз лучезарно улыбнувшись всей троице, он развернулся и вышел из гостиной.
— Латчетт? — вихрем отвернувшись от окна библиотеки, виконт Хаксли сделал несколько шагов навстречу своему высокому молодому лакею. — Он здесь, Гэррити? В этот час?
— Да, милорд. Я проводил его в гостиную. — Гэррити деликатно кашлянул. — Он кажется слегка взволнованным. Эдвард заложил руки за спину. А он-то как раз обдумывал, где и когда ему встретиться со своим противником. Ну что ж, теперь думать больше не о чем.
— Приведи его сюда.
Через несколько минут дверь распахнулась, и на пороге показался раскрасневшийся, отдувающийся Латчетт. За его плечом маячило озабоченное лицо Гэррити. Отирая вспотевший лоб носовым платком, толстяк вошел в комнату и подождал, пока слуга не удалится.
— Знаю, что уже поздно, — с места в карьер начал он. — Но решил, что вы бы и сами не захотели, откладывать.
Виконт молча опустился на стул перед окном, опершись спиной о темно-зеленую штору. Латчетт же прямиком направился к серебряному подносу с хрустальным графином.
— Не возражаете, если я… — И он сделал выразительный жест в сторону графина.
Эдвард кивнул, и толстяк плеснул себе щедрую порцию бренди.
— Чертовски досадно все получилось. — Он покосился на виконта. — Уверен, это всего лишь вопрос времени. Но понимаете, старина, время-то как раз меня и поджимает. Чуете, к чему я клоню?
Отрицательно покачав головой, Эдвард закинул ногу на ногу и положил руку на колено. Он твердо решил, что этот презренный червь не дождется от него ни слова поддержки.
Латчетт нервно зашагал по ковру, машинально стараясь ступать лишь, на зеленые полосы пушистого персидского ковра. Наконец он снова повернулся к хозяину дома. Эдвард все так же выжидающе молчал.
— Надеюсь, вы не забыли о нашем соглашении? — откашлявшись, осведомился толстяк.
— Освежите мою память.
— О… Ну словом, если вы забыли… Короче, так. По вашему настоянию я начал вращаться в свете и принимать участие в… кха-кха… благородных забавах. Чертовски увлекательно. Но чертовски разорительно.
Эдвард вздернул подбородок.
— Ну конечно, не так уж разорительно за такое удовольствие и такое общество, — поспешно добавил Латчетт. — Но, как бы там ни было, кажется, вы забыли… кха-кха… заплатить по счетам, верно?
Эдвард позволил себе несколько секунд подождать.
— О чем вы говорите? — наконец спросил он удивленным и несколько надменным тоном. — Я всегда плачу по счетам. И уж тем более я изумлен тем, что вы взяли на себя смелость обсуждать мои личные дела.
— Нет-нет, — поморщился Латчетт. — Кажется, я неясно выразился. Это по моим счетам до сих пор не уплачено.
— Ах вот как. — Виконт внимательно рассматривал ногти на руке. — И вы хотите, чтобы я попросил ваших кредиторов подождать, пока вы соберете деньги?
Толстяк издал такой сдавленный всхлип, что Эдварду даже не потребовалось поднимать голову, чтобы понять, какой удар он нанес.
— Вы же говорили, что сами оплатите Мне все расходы. — Латчетт наконец обрел дар речи. — Это входило в наше соглашение. И это, и еще кое-какие необходимые траты, на которые мне пришлось пойти во время нашего с матерью пребывания в городе.
