— Ты опозорила меня и весь мой род. Выставила на посмешище перед всей знатью Поднебесья. И как по-твоему, я должен был на это отреагировать? После твоей выходки ни одна девушка Поднебесья не согласится стать моей женой.
Я задумалась. Мне стало стыдно и больно. Ведь я действительно обошлась с ним жестоко.
Я прошла и села в кресло отца. Посмотрела на Даниэля.
— Я сделала это не со зла. Прости, если сможешь. В то время я не думала, что могу причинить боль невинному человеку. Я думала только о своей боли. И потом, у меня не было другой возможности собрать совет и всю знать Поднебесья. Родители не позволили бы мне.
— Мое прощение ничего не изменит. Прошлого не вернуть, — ответил он и опустил голову.
— Прошлого не вернуть, зато можно изменить будущее. Я соберу всю знать и прилюдно попрошу у тебя прощение. Когда стану властителем Поднебесья, изменю закон. Я покончу с рабством и все люди станут свободными. Ты сможешь выбрать себе невесту с Нижнего мира. Насколько я знаю, там очень красивые девушки.
Даниэль поднял голову, и я увидела в глазах слезы.
Глава 22
Во дворце все встало на свои места. Газоны радовали яркостью свежей травы. Новые ворота замысловатостью узора.
В зале приема восседали родители. Когда я вошла в зал, отец опустил голову, мать вызывающе отвернулась. Я поняла, что с ними беседы не получится. Хмыкнула и ушла в комнату…
— Я попробую разыскать Фердио. Он был другом деда и возможно поможет тебе, — вечером, перед тем как уйти в свою комнату, сказал хранитель.
Я грустно кивнула, продолжая водить пальцами по шелковистой шерстке питомца. Разлука с Элиазаром была невыносима. Зверек помогал мне справиться с ней, чтобы совсем не раскиснуть и не разреветься.
На следующий день, ближе к обеду, в комнату вошел хранитель, а с ним старец.
— Госпожа Ореолла, — поклонился он.
— Я не госпожа. Проходи. Я так поняла, ты Фердио — хранитель законов?
— Все верно.
— Я бы хотела знать все законы, касающиеся Гармонии. Такое возможно?
— Есть законы Калиссии, первородной Гармонии. О них мало кто знает. По какой-то причине они не внесены в свод законов.
— А можно их отыскать?
— Я займусь этим. Рукопись должна быть в архивах.
— Спасибо, Фердио. Только когда найдешь рукопись, принесешь ее мне. И еще, старайся отыскать ее не заметно. Пусть никто не знает, что, ты ищешь. Хорошо?
Старец немного помедлил, что-то промычал себе под нос, поклонился и ушел.
— Для чего ты попросила принести тебе рукопись? — спросил хранитель.
— Подстраховалась. Если мама узнает, что я интересуюсь законами Гармонии, могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Мы же не знаем, что там сказано в этих законах. Почему их не внесли с свод законов. Значит, там есть что-то такое, что стараются скрыть.
— Все возможно. Не хочешь прогуляться в саду?
— Почему бы нет. Пошли…
Через два дня, ближе к вечеру в комнату вошел Фердио. Он вынул из-под полы скрученный в трубочку пергамент и протянул его мне. Я взяла.
— Я изучил законы Калиссии. В них есть кое-что интересное для тебя. Предлагаю созвать совет хранителей закона и обсудить кое-какие поправки. Сейчас я подробно тебе о них расскажу, — улыбнулся старец…
Совет был созван. Правда, не без труда. Родители упорствовали, в особенности мама. Но мне все-таки удалось переубедить главу хранителей закона. На совет я так же пригласила Даниэля.
И вот я вошла в зал. В этот раз Ивэлен остался ждать меня в приемной.
В креслах властителей сидели родители. От них по правую и левую сторону за полуовальными стойками расположились хранители законов. У стены стоял парень в белых одеждах. Я так поняла слуга. В центре зала находился небольшой столик на высокой подставке. По всей вероятности, это место было отведено для меня.
По мимо старцев и родителей в зале присутствовало много людей. Они сидели на скамьях, аккуратно расставленных рядами по обе стороны от меня. Сразу было понятно — знать Поднебесья.
Я прошла к столику.
— Спасибо, что собрались на совет, — поблагодарила я. — Прежде чем приступить к обсуждению моих требований, я бы хотела пригласить Даниэля.
Дверь распахнулась. Присутствующие обернулись. Даниэль прошел в зал и встал неподалеку от меня.
— Я хочу извиниться перед Даниэлем из благородного рода Динэра. Я унизила его, затронула чувства собственного достоинства, о чем сильно сожалею. Он не виновен в том, что произошло. Вся вина лежит на мне. Прошу отнестись к Даниэлю благосклонно и очистить его репутацию.
— Извинения принимаются, — сказал старец, видимо глава хранителей законов. Это он стоял у алтаря в день моей неудавшейся свадьбы.
Даниэль поклонился старцем, мне и прикоснулся губами к моей руке. Я слегка кивнула.
Когда за ним закрылась дверь, продолжила:
— Я Гармония. По закону Калиссии, первородной Гармонии, я являюсь единственной полноправной властительницей Поднебесья.
После моего заявления зал загудел. Я хотела отнести свиток с законами к старцам, но тут же ко мне поспешил парень, что стоял у стены и сам отнес его главе.
Они долго обсуждали. Я даже устала стоять. Так хотелось присесть или хотя бы воды выпить. В горле все пересохло. Я жестом руки подозвала слугу.
— Принеси мне воды или сок, — тихо попросила я, как только он подошел. Он кивнул.
— Требования законны. Отныне Ореолла является полноправной властительницей Поднебесья.
Мать вскочила как ошпаренная, но отец поймал ее руку, что-то ей сказал. Она вновь присела.
— Так как я являюсь Гармонией, то по закону Калиссии имею право изменять законы, либо вносить поправку. Я могу изменить законы, если они направлены на благо человечества. Я требую отмены рабства. Все подневольные Поднебесья, а также Нижнего мира должны стать свободными людьми.
После моего требования меня чуть не испепелили взглядами. Начался такой шум. Все орали, что-то доказывали. Возмущались. Мать то и дело вскакивала с места. Отец на нее орал, чтобы перекричать шум.
«Как же всем не хочется терять рабов», — хмыкнула я и про себя злорадно улыбнулась.
Встал глава хранителей законов и в зале наступила тишина.
— Закон утвержден, — сказал он.
— Но она использует этот закон себе во благо, а не человечества, — истерично закричала мама.
— Я освободила Срединный мир от рабства задолго до того, как стать властителем Поднебесья.
На этом я поставила точку. Никто не смог опровергнуть факт или возразить.
