Держу ее руки, разглядывая лицо. На нем нет и тени сомнения, что меня очень радует. Кто ещё из нас решил, что сегодня будет секс?
- Все хорошо? – переспрашиваю на всякий случай.
- Ага. Только ты должен знать, что я девственница.
Охуеть! Вот серьезно! И я даже на русском выругался в собственной голове. Нет, я понимаю, ей двадцать, и первый раз в этом возрасте – это ещё нормально, но никогда бы не подумал, что у такой красотки не было мужчины.
То есть ее никто не трогал… Кончить можно только с этой мысли, что моя нереальная блондинка со мной будет.
Я могу научить не только «истории европейского искусства», Абрамова. При всем уважении к предмету, есть вещи намного приятнее, которые я тебе покажу…
- Ты не шутишь?
- Нет. Парней вокруг всегда хватало, но я не хотела ни с кем.
Это подарок слишком щедрый, но я хочу ее так сильно, что не смогу отказаться.
- Тогда я буду аккуратен, – улыбаюсь ей, отпускаю ее запястья и приподнимаюсь, чтобы стянуть футболку. Ее взгляд тут же устремляется к моему пирсингу.
- Когда ты проколол? И как решился?
- На спор. С ребятами поспорили, кто выиграет чемпионат Мира по футболу.
- Вы спорили на прокол соска? – она удивленно приподнимает бровь.
- Дело было на свадьбе товарища, ближе к концу. Мы не очень хорошо соображали уже к тому времени. Потом, когда посмотрели финал, уже на трезвую голову парни предлагали мне откупиться чем-нибудь другим. Но я не захотел, спор есть спор.
- И хорошо, что пошёл до конца.
- Тебе нравится?
Она кивает и тянется ко мне лицом. Думаю, что хочет поцеловать, но ошибаюсь, ведь она опускает голову и молниеносно проводит языком по пирсингу.
- Fuck, Абрамова, что ты творишь?
Ничего не отвечает, лишь повторяет своё действие, но уже медленнее. Это возбуждает, и сил терпеть больше нет. Смотрю ей прямо в глаза и предупреждаю:
- Если будешь стесняться, когда я начну тебя раздевать, я тебя укушу.
- Ты же говорил, что не пьёшь кровь молодых студенток!
- Это правда, но ты можешь стать первой.
Пока она переваривает это все, я стягиваю с неё свитер. Под ним обнаруживается майка на тонких бретельках – это же Мурманск, русский север, тут одеваться как капуста просто необходимо. Снимаю и майку, и тогда Диана остаётся в одном бюстгальтере. Торможу на секунду, а потом исчезает и эта последняя вещь.
Залипаю. Обнаженная Абрамова прекрасна. И так хочется все это целовать, гладить, трогать…
- Я всегда думала, что у меня слишком маленькая грудь, – доносится ее голос как будто издалека. – Всего-то двоечка с натяжкой.
Издевается? Такая красивая, а себя не любит? Дура… Грудь у неё – что надо, ровно в мою ладонь войдёт, а соски такие манящие, что хочется бросить нахрен все разговоры и укусить за них, чтобы пищала и просила ещё…
- Диан, ты с ума сошла? У тебя есть комплексы по поводу внешности?
Она кивает.
- Да у всех они есть!
- Послушай меня! – вновь впечатываю ее руки в матрас. – Ты красивая, ты сексуальная, ты очень нравишься мне, и сейчас я покажу тебе, как сильно. Ещё какие-то недовольства собой есть? Озвучь лучше сразу.
- Есть. Живот у меня совсем не спортивный, а ещё родимое пятно на боку.
Опускаю взгляд. Вот что она придумывает, а? Хорошенький животик. И родимое пятно ничего не портит, наоборот, это как изюминка. Сначала провожу ладонью вдоль по ее животу, а потом наклоняюсь и оставляю небольшой, но ощутимый поцелуй на этом самом пятнышке. В русском языке есть фраза, хорошо описывающая то, что происходит – «телячьи нежности». Не привык к такому, но при этом чувствую, что все делаю именно так, как надо.
Абрамова – это не все остальные. И с ней все должно быть по-особенному.
Женское тело – вообще самое прекрасное, что есть на свете, самое желанное и красивое. А тактильно – невероятно возбуждающее. Диана смотрит, почти не моргая, пока мои руки изучают все ее изгибы. Провожу ладонями от шеи вниз. Медленно и так, чтобы она все прочувствовала. Когда задеваю твёрдые кнопки на ее груди, когда глажу живот…
- Абрамова, ты вообще понимаешь, что я тебя хотел ещё с первой встречи? А если не с первой, то уже точно с того дня, как ты запёрлась в аудиторию в платье и на каблуках.
- А говорил, что не собирался меня прямо сейчас соблазнять! Врешь?
- Нет, не вру. А то, что ты меня возбуждаешь, - факт. Давай меньше будем разговаривать? Языку можно найти и другое применение.
- Какое же? – спрашивает с бешеными огоньками в светлых глазах. А я тем временем расстегиваю ее джинсы, не понимая, почему она до сих пор в них. У самого ширинка готова разорваться, но тут на помощь приходит моя маленькая стервочка, – избавляет меня от ремня и всех застежек.
Когда не остаётся ничего, стесняющего наше взаимное желание, обнимаю Абрамову крепко-крепко и наклоняюсь к ее уху.
- Я хочу тебя безумно, – мой горячий шёпот едва не обжигает ее кожу.
- Я твоя, Стеф, – шепчет в ответ, срывая те последние ниточки, что удерживали меня.
Пожалуй, я представлял себе все это немного иначе, но раз я у неё первый, все должно быть идеально. Не слишком тороплюсь, чтобы она могла запомнить каждый момент.
Постепенно сверху вниз. Языком по самым нежным островкам ее тела. Шея – протяжный вздох. Ключицы – громкий выдох. Грудь – первый стон, когда втягиваю губами сосок, а потом отпускаю.
Дохожу по самого низа живота, понимая, что она напряглась. Боится, сладкая моя. Не знает, что будет дальше.
- Дай руку, – прошу ее, сообразив хороший выход.
Она протягивает ладошку, и я кладу ее к ней на живот, накрыв своей. Веду вниз, медленно и осторожно. Пусть знакомится со своим телом, но моими маршрутами.
Опускаемся еще ниже, затрагивая горячую кожу. Еще, миллиметр за миллиметром. Подсказываю ей движения, вместе с ее пальцами прохожу этот путь.
Словно сам впервые все это делаю… Хотя с ней – действительно впервые. А в то же время стояк становится таким каменным, что кровать можно проломить. Пока Диана учится дружить со своей самой чувствительной точкой, я оставляю ее на секунду и тянусь за презервативом. Вижу, как взгляд молниеносно устремляется на меня. Смотрит на мой ствол, который до безумия хочет ее.
