«Здравствуй, душа моя! — замирая сердцем, читала Златослава. — Прости, что не смог написать тебе сразу, но неотложные поручения завладели всем моим временем и помыслами! И сейчас, выгадав свободные мгновения, я, по правде говоря, не знаю с чего начать. Мать-Земля дала наказ познакомиться мне и тебе, да, только я о тебе знаю многое, а что о себе рассказать и не ведаю. Потому прошу, свет мой ясный, сама вопросы, тебя волнующие задавай, а я отвечать на них буду. И напиши непременно, что же случилось у вас в Избушке, после того, как мы с тобою расстались. Засим откланиваюсь!
Твой супруг, Зареслав.»
Дочитав и снова перечитав письмо, Баба Яга радостно улыбнулась. Попался, голубчик! Теперь можно с чистой совестью выведать у мужа все, что ежкину душу тревожит. Не отвертится он! Сам предложил вопросы задавать, вот она и задаст.
Свернув письмо и придавив его шкатулкой, Ягуся тихонечко проскользнула обратно в спальню и принялась собирать письменные принадлежности, стараясь не обращать внимания на насмешливо-снисходительный взгляд Руслана, который он, не стесняясь, ей демонстрировал. Писать ответ Зареславу вблизи его братца у Яги не было никакого желания. Чуяла, что шебутной княжич решится не только подсмотреть, что она пишет, но и поучаствовать в написании, ценными советами делясь. Потому-то и решила Ёжка, что писать будет на кухне, подальше от Змея.
Взяв чернильницу, песочницу и перья остро наточенные, да прихватив стопку листов, Златослава с независимым видом проследовала к кухонному столу. Положив на стол все добытое, девушка задумалась, о чем сперва писать. Вопросы ли начать задавать Змею Лиходольскому или его просьбу удовлетворить, да описать все, что случилось? Поразмыслив, решила она, что, наверное, лучше с рассказа о дне минувшем начать, а уж потом и вопросы задать можно.
Взяла Бабка Ёжка в руки перо, обмакнула кончик в открытую чернильницу и принялась неспешно излагать на бумаге все, что случилось с нею после обряда. Это занятие так увлекло Ягу, что она, не заметив, исписала три листа и, было потянулась за четвертым, была остановлена голосом домовушки.
— Хозяюшка, отобедать надобно, да деточку нашу покормить, — произнесла Марфа, осторожно тронув Златку за рукав.
— Что? — растерянно посмотрела на нее Ягуся. — Уже?
— Так за полдень уже минуло, — улыбнувшись, проговорила домовая и поспешила на стол накрывать.
Вздохнув, Злата нехотя собрала исписанные листы с уже высохшими чернилами, сверху положила чистые листики, песочницу и чернильницу вовсе на подоконник убрала и только после этого пошла к собственному письменному столу, возле которого все так же увлеченно копался в книгах новый родич. Княжич на мгновение оторвал взгляд от страницы, улыбнулся Яге и, собрался было, углубиться в книгу снова, но девушка пресекла его порыв.
— Обедать идем, — позвала парня Златка, положив стопку листов подле шкатулке на стол. — Марфа уже на стол накрывает.
— Обед — это хорошо! — хищно улыбнулся Змей, сверкнув удлинившимися клыками, и вдруг напрягся. — Кто-то к куполу приблизился, — сообщил он вздрогнувшей Ёжке и пояснил, столкнувшись с недоуменным взглядом. — Я купол время от времени проверяю. Его плетение на расстоянии чует, когда кто-то приближается, но сигнал подает только в том случае, если в него стучатся вежливо, либо когда его проломить пытаются. Сейчас гость только к защите приближается, в шагах в пяти-шести он.
— Не тревожь мою Ягусю понапрасну! — строго проговорил Терентий, вальяжно ступая в сторону Златы. — Хмурич к нам явился, я его почуял сразу.
— Это как так сразу, ежели я Змей со всеми своими силами да чутьем не понял, кто к нам идет? — язвительно поинтересовался у фамильяра Руслан.
— Не так значит слушаешь, — фыркнул кот, насмешливо прищурив зеленые глазища. — Когда леший приближается, сам лес словно бы звенит, чует его, хозяина, и приветствует.
— Хм, — задумчиво потерев подбородок, изрек княжич и зажмурился, словно бы вслушиваясь в едва слышный шепот. — И впрямь звенит! Спасибо тебе за науку, Терентий! Сколько живу, а не знаю, что так распознать лешего можно.
— Встретишь? — нетерпеливо спросила Златослава, когда Змей замолк.
— Встречу, — покладисто кивнул он, вслушиваясь в звон купола.
— Сюда его сразу веди, — распорядилась Баба Яга и поспешила на кухню. — Марфуш, к нам Хмурич пришел, ты ему тоже тарелку приготовь, пожалуйста!
— Конечно, хозяюшка! Я мигом! — разулыбалась маленькая женщина и поспешила исполнить указание.
К тому моменту, следовавший по пятам за Ёжкой, Руслан уже успел натянуть сапоги, набросить на плечи плащ и выйти в сени. Ягуся присела перед накрытым столом на стул и уставилась в окно, наблюдая за тем, как топчется по ту сторону купола знакомая фигура лешего, и как стремительно шагает по тропинке Змей. На границе купола они встретились, обменялись какими-то фразами и крепким рукопожатием и вот уже Хмурич беспрепятственно перешагнул границу и вместе с княжичем направился к Избушке-на-Курьих-Ножках.
— Здраствуй, Златка! — поприветствовал с порога девушку леший.
— Здравствуй! — лучезарно улыбнулась ему Златослава и распорядилась. — Раздевайтесь и садитесь! Обедать будем.
— Заманчиво, — мечтательно протянул Хмурич и со вздохом проговорил. — Только вот я тут по другому делу.
— Садись-садись! — не стала слушать возражений Яга. — За едой и поговорим, а то стынет все.
— Умеешь ты уговаривать, — усмехнулся мужчина, сняв верхнюю одежду, и направился к столу.
После того, как оба мужчины сели за стол, да голод первый утолили, принялся Хмурич сказывать по какому делу он пришел. Правда Злате пришлось его почти тут же прервать, потому как из спальни, где остался приглядывать за Василисой Реня, донеслась возня и тихий, но прекрасно слышный и в кухне, голос фамильяра, известивший, что малышка изволила проснуться. Бабка Ёжка поспешила к дочке, подхватила ее на руки и вернулась за стол, где домовая тут же подала ей молока для маленькой. Когда девочка с довольным причмокиванием принялась за еду, леший с улыбкой погладил Василису по голове и заговорил:
— Прислал меня к тебе Яков…
— Что-то случилось?! — перебила его Яга, но заработав укоризненные взгляды от Руслан и Хмурича чуть смущенно проговорила. — Прости, пожалуйста! Продолжай.
— Прислал меня к тебе Яков, вот по какой причине. Сегодня утром отряд колдунов, обследующий пещеру, наконец, нашел нечто интересное. Глубоко они под гору спустились и наткнулись в одном месте на свежий обвал, камни так и пляшут еще. Но самое важное, даже через толщу этих глыб чувствуется волошба темная. Думают парни, что нашли то место, откуда туман на нас наслали, — рассказывал леший, глядя то Златку, то на Змея. — Чтобы разобрать глыбы каменные им седмицы две-три потребуется, еже ли конечно без колдовства, а уж если с колдовством, то седмица одна точно. Только волошбу творить они не хотят, боятся, что ловушки могли остаться. Не дурак же ентот чернокнижник был, что там куролесил. Наверняка пакость какую приготовил для тех, кто в его дела сунется. Потому то и не хочет Яков к волошбе прибегать, ручками расчищать будут. Дело это конечно трудное, но они ребята крепкие, выдюжат. А еще он меня просил передать тебе Ёжка, вот что. Считает Яков, что когда обвал, наконец, уберут, тебе бы Ягусь и дочке твоей хорошо бы как можно дальше быть от этого места, а то мало ли что случится, все же лич по твою душу приходил.
