Книга Венера - Джейн Фэйзер

— Вы — чудовище! — прошептала Полли чуть дыша.

— Но ведь ты сама просила меня об этом, любовь моя! — смеясь ответил Николас. Он ласкал ее, а Полли лежала затаив дыхание. Тело ее было податливо, словно расплавленный воск. Жгучие слезы почти нестерпимого счастья текли по ее щекам. После бесконечно долгого ожидания ей, наконец, вернули то, без чего она не могла жить. Плотская, чувственная радость, доставляемая нежностью и лаской, бурный восторг, благословенное счастье — все это снова было с ней.

— Идите ко мне, любовь моя! — молвила чуть слышно Полли, страстно желая близости, и Николас обнял ее, вновь соединяя разорванное целое.

— Ты услада моя! — прошептал он, целуя ее в закрытые веки. — Ты вся словно бархат и мед!..

— И ничего, что напоминало бы перец? Немножко острого не помешало бы.

— Достаточно и соли на твоем язычке, чтобы придать всему особый вкус, дорогая моя! — Он поцеловал ее в краешек губ. — Боже мой, как же я скучал без тебя! Скажи, что ты делала без меня все это время?

— Кроме того, что безумно волновалась? — спросила Полли, чувствуя, как сердце ее учащенно забилось, а ладони стали потными. «Прямо как перед выходом на сцену», — подумалось ей.

Николас нахмурился.

— Ты выглядишь такой усталой, любовь моя!

— Это пустяк — теперь, когда ты вернулся. Я плохо спала, а тут еще театр… Ах, который сейчас час? — Полли в неподдельном испуге вскочила с постели. — Сегодня утром у нас репетиция!

— А вечером будет спектакль? — спросил Николас, с сожалением понимая, что опять придется расставаться.

— Нет, но завтра мы показываем новую пьесу господина Драйдена — «Тайная любовь». Ужасно смешная вещица! Мелисса переодевается в мужское платье и становится Флоримелем. Вот смотрите… — И она, войдя в образ, произнесла: — О, досточтимый месье Флоримель, я думаю, вы — само изящество!

Николас засмеялся.

— А что, Эдвард тоже играет в этой пьесе? — поинтересовался он.

— Да, моего любовника Селадона. Там есть довольно смешная сцена, когда он вызывает меня на дуэль.

— И как же отчаянному Флоримелю удается избежать поединка? — весело спросил Николас.

Вместо ответа Полли, встав в позу, помахала в воздухе воображаемым платком.

— Нет-нет, никаких дуэлей! Это слишком пошло для столь утонченной персоны, как я!

Николас расхохотался.

— Все, все, достаточно! Не хочу больше ничего знать, чтобы не лишать себя удовольствия во время представления! — воскликнул он.

— Значит, вас не будет сегодня на репетиции? — огорчилась Полли.

— Мне нужно повидаться с Ричардом, любовь моя, — ответил Ник. — Я должен переговорить с ним кое о чем.

— А что, если Ричард сам придет к нам на обед?

— Видишь ли, я хотел бы пойти во дворец — посмотреть, как там примут меня.

Полли, закусив губы, размышляла, заподозрит ли Ник что-нибудь неладное, если она будет и дальше уговаривать его побыть сегодня с ней.

Заметив, что Полли погрустнела, Николас сдался, не в силах, как и обычно, отказать в ее просьбе.

— Ну хорошо, будь по-твоему, мы проведем этот день вместе и пригласим Ричарда.

— И вы придете в театр, да? — сказала Полли с надеждой и блеском в глазах.

«Какое чудное сияние после грозной бури!» — подумал он, с привычной легкостью уступая ей.

— Да, если хочешь. Хотя, может быть, не стоило бы делать этого, чтобы не портить общего впечатления от пьесы из-за разных там актерских промахов и сердитых выкриков маэстро Киллигрэ, то и дело указывающего на ошибки артистов.

— О, я найду способ возместить все ваши «потери», верьте мне!

Николас кивнул:

— Тогда все в порядке! Остается только отправить посыльного к Ричарду.

Господин Киллигрэ сердечно приветствовал Ника:

— Слава Богу, что вы целы и невредимы, дорогой мой! А я уж было собирался отменить завтрашний спектакль.

— Почему? — удивился Николас.

— Как почему? Конечно, из-за Полли. Она была в отчаянии и производила впечатление человека изможденного, находящегося на грани срыва. Я боялся даже, что она в любой момент может отключиться, а у нас — премьера…

— Она слишком сильно переживала, — прервал его Николас, глядя на сцену.

— Да, верно, но было и еще что-то, — задумчиво сказал Киллигрэ. — Что-то такое, о чем она предпочитает молчать. — Он критически взглянул на сцену, следя за игрой актеров. — Но теперь совсем другое дело. Я уверен, все будет в порядке! — Маэстро привстал. — Полли, как все мы прекрасно знаем, господин Драйден написал роль Флоримеля специально для вас. Однако ее надо играть. Понимаете, играть! Иначе вас освистают!

— Вы несправедливы! — воскликнула девушка, оборачиваясь к Киллигрэ. — Я и так стараюсь изо всех сил!

Николас улыбнулся, слушая их перепалку. Ему казалось, что его недельное пребывание в Тауэре — всего лишь сон.

— Рад тебя видеть, друг мой! — молвил Де Винтер, входя в зал.

Николас, обернувшись, крепко пожал ему руку.

— И я тоже рад, Ричард, что снова вижу тебя! Ты получил записку от Полли?

— Да, — засмеялся Де Винтер. — Немного путаную, правда, однако смысл ее все же можно понять. — Он повернулся к сцене. — Вижу, Полли снова в ударе.

— Послушай, Ричард, ты не заметил ничего особенного в эти дни, кроме вполне естественного беспокойства за меня? — спросил Николас.

— Вполне естественное беспокойство, как ты выразился, бывает порой весьма сильным, Ник. Или тебя что-то смущает?

Кинкейд пожал плечами:

— В общем-то нет. Однако Киллигрэ считает, что Полли что-то скрывает от него. Ты… не мог бы пролить на это свет, Ричард?

Де Винтер покачал головой:

— Думаю, что нет… А знаешь, у меня для тебя есть приятная новость!

Николас удивленно поднял бровь.

— Его величество приглашает тебя на прием завтра утром. Как мы видим, небольшое недоразумение разрешилось счастливейшим образом.

— Нечего сказать — небольшое недоразумение! Да я просидел в Тауэре целых семь дней!

— Ну-ну! — сказал Де Винтер, успокаивающе кладя руку ему на плечо. — Не стоит поднимать шум. По-моему, лучше позабыть о том, что было, тем более что тебе никто не причинил особого вреда.

Николас задумчиво посмотрел на сцену.

Наверное, Ричард прав. В конце концов, ни он, ни Полли не пострадали. Так что, может, и впрямь лучше забыть обо всем, как советует Ричард?