— Беда в том, что мы одержимы сексом. Это искажает наше восприятие.
— Лично мы с тобой? — спросил Маркби и задумчиво поглядел, сколько вина осталось в бутылке. Что-то маловато.
— Нет! Вообще все мы. Вот смотри: Кимберли была молодая и красивая. Она была беременна, когда умерла. И мы все подумали: «Ага! Это преступление связано с сексом!»
— Тогда это казалось логичным предположением.
К ним везли тележку с десертами. Как обычно, это был момент истины. Маркби отвел взгляд. Мередит еще не увидела этот самодвижущийся искус. Она продолжала размышлять об одержимости сексом и о том, как она искажает восприятие. «И к сожалению, это правда», — со вздохом подумал он.
— Предположение оказалось неверным! — провозгласила Мередит. — Миссис Арчибальд догадалась давным-давно, что Кимберли дочь Дерека, и научилась жить с этим. Последней каплей стал подслушанный разговор. Дерек обещал оставить семейное дело Кимберли. Миссис Арчибальд двигала не ревность, а обыкновенная жадность.
— Смотри, тут глубокая топь. Можно завязнуть.
Маркби взял бокал и поморщился, заметив, что на дорогой дамастовой скатерти осталось красное пятно в виде кольца. «В „Олд-Коучин-Инн“, без сомнения, хорошая прачечная. А хорошая прачечная справится и не с таким», — успокоил он себя.
Подъехала тележка. Противоборство с естеством продлилось мгновение, затем последовала капитуляция. Мередит заказала шоколадный мусс. («Он ведь совсем не жирный!»), Маркби — абрикосовое пирожное («Пожалуйста, с корицей, а не с кремом!»).
— Нам следует сесть на диету. Вдвоем, — улыбнулась Мередит. — Потому что невозможно соблюдать диету, если рядом кто-то ест все, что душе угодно.
— Я еще не толстый, — сказал Маркби.
— Ты думаешь, я толстая?
— Нет! Это же ты начала о диетах! Мне ты нравишься такой, какая есть!
Безопаснее было разговаривать о преступлениях. Что он и сделал.
— Все немного сложнее, чем ты описываешь. Тут дело не в жадности. Скорее в репутации. У миссис Арчибальд очень своеобразные взгляды на то, что прилично, респектабельно, а что нет. Это мне бросилось в глаза еще в первый раз, когда я к ней пришел. Тот факт, что Дерек изменил завещание в пользу Кимберли, был бы расценен обществом как признание того, что она его дочь. Думаю, именно это заставило миссис Арчибальд взяться за нож. Дереку пришлось бы написать определенный документ: что-то вроде заявления о своем родстве с Кимберли. На тот случай, если бы кто-либо решил оспорить завещание. Все бы узнали. Это скандал. Миссис Арчибальд могла вынести многое, но только не скандал. Кстати, она еще в больнице.
— Ты говорил, что с ней случился удар, когда ты приехал ее допрашивать. И как она?
— Не очень хорошо. Больная женщина. Врачи считают, что жить ей осталось не больше года. Вряд ли она успеет предстать перед судом.
— А Дерек? И Буллен?
— Буллен очень стар. Нам с трудом удалось выяснить, что ему восемьдесят шесть. Конечно, и речи нет о том, чтобы он заменил Дэнни. Он рвет и мечет. Как же, его ведь опять предали. Гордон же обещал! Говорит, что никогда себе не простит, что приютил тогда Гордона. Надо был оставить его на улице, пускай бы мясник с ним разделался! Насчет того, что он нарушил закон, похоронив Кимберли, это не ко мне. Но так как прошло много лет, и, принимая во внимание его возраст, можно сказать, что вряд ли против него будет возбуждено уголовное дело.
— А что насчет Дерека?
— Он признался в сокрытии преступления, совершенного его женой. Кроме того, он признался в убийстве Дэнзила Лоу. Он договорился встретиться с Дэнни в сарае могильщиков, чтобы передать ему мясо, которое братья Лоу рассчитывали теперь получать еженедельно. Пришел туда заранее, а когда Дэнни появился в дверях, выключил его и повесил. Его цель была в том, чтобы утихомирить Дэнни навсегда и перепугать Гордона так, чтобы из него и слова нельзя было вытянуть. Возможно, позже он убил бы и Гордона. Гордон это понял и сбежал.
— Дерек напал и на меня тоже! — сказала Мередит, уязвленная тем, что Маркби ее не упомянул.
— Ты что думаешь, я об этом забыл? Но Дерек тоже пока находится в больнице. Его здорово приложило по голове могильным камнем. Мы разговариваем с ним всего по несколько минут в день. Поэтому картина выстраивается медленно. До тебя мы тоже дойдем!
Мередит передернула плечами:
— Это был самый страшный момент в моей жизни, а у меня их было уже немало с тех пор, как я с тобой познакомилась!
— Спасибо преогромнейшее! Мне остается лишь смиренно указать на то, что ты сама влезла в это дело! Ты вломилась в сарай Дерека, ты допрашивала его жену. Естественно, он подумал, что ты его проблема. Или ты пребываешь в наивной уверенности, что он совершенно случайно пришел на кладбище кого-нибудь убить и — вот удача так удача! — повстречал там тебя? Нет, таких, как ты, видно, жизнь ничему не учит. Хоть бы обо мне подумала! У меня чуть инфаркт не случился, когда я услышал твой голос из могилы!
— А каково мне было? — сказала Мередит, слегка понизив голос. Она уже жалела, что поддела Алана. Как ни крути, а он прав. Изображаешь из себя сыщика, получи свою долю риска. — Она вздохнула: — Жаль, что Дерек не успеет выздороветь до похорон Кимберли. Думаю, он очень хотел бы присутствовать.
— Давай закажем кофе? Это проблема Дерека, не твоя. Кроме того, у меня тут есть для тебя маленький сюрприз. Думаю, сейчас самое время.
У Маркби в руках откуда-то появилась глянцевая брошюра. Он положил ее перед Мередит.
Мередит взяла ее, чтобы рассмотреть получше.
— Алан! Круиз по островам Средиземного моря? Я думала, ты хочешь поплавать по каналам!
— Ну, я подумал, раз уж мы в этой передряге остались живы, в особенности это касается тебя, разумеется, немного роскоши нам не повредит.
Он улыбнулся.
* * *
Останки Кимберли Оутс и ее нерожденного ребенка были кремированы после короткой заупокойной службы, которую провел отец Холланд.
Присутствующих было мало. Но было много цветов, присланных с курьером. Мать и сын Холдены, а также Энджи прислали несколько букетов хорошо подобранных гвоздик. Буллен тоже отсутствовал, но все же добрался до цветочного магазина: он прислал розы. Были цветы и от других людей, вовсе не знавших Кимберли. По-видимому, случай с ней растревожил коллективное чувство вины.
Самый большой и красивый букет прислал Дерек Арчибальд, все еще остававшийся на больничной койке. На нем была карточка с надписью: «Любимой дочери и внуку. Покойтесь с миром».
Мередит сидела на скамье вместе с Аланом, Брайс и Прескоттом. Церемония привела ее в подавленное настроение. Ближе к концу она обратила внимание на парня и девушку, сидевших впереди. Парень со спины показался ей смутно знакомым. Девушку же она явно никогда в жизни не видела.
