Ками катана вылетела из рук Бенни, когда момент удара был завершен. Ему удалось сделать один рефлекторный шаг назад, прежде чем боль повалила его на колени. Он упал на руки полковника Рейд, которая — как и все остальные — смотрела в безотчетном ужасе на происходящее.
Секунда пришла и ушла, а за ней последовало разрушение, которое запечатлено навсегда.
Брат Питер стоял еще мгновение. Серьезное лицо человека без морщин, который никогда не улыбался, теперь озарилось первой улыбкой. Удивленной улыбкой, когда он посмотрел на свою грудь и увидел кровавые врата, растянутые по всему его телу. Он упал на колени с такой силой, что звук удара кости о цемент был похож на выстрел.
Бенни повернулся и посмотрел на него. Их разделял всего метр, и оба они стояли на коленях.
— Ты не выиграл, — сказал брат Питер влажным и дрожащим голосом.
Послышался звук — резкий, сильный, металлический звук затвора пулемета, — и Бенни увидел Джо Леджера, истекающего кровью, с лицом серым от боли, облокачивающегося о стену. Оружие было в его руках, и дуло было направлено на остальных жнецов.
— Нет, выиграл, — сказал Бенни, и его голос звучал тверже, чем он думал. Он ожидал, что будет говорить умирающим шепотом, но свет в его голове не угасал. Еще нет.
— У нас теперь есть лекарство. Мы выиграли.
Жнец ухмыльнулся ему, и кровь хлынула у него изо рта.
— Берите свое… лекарство… посмотрите, спасет ли оно… кого-нибудь…
Его слова прерывал кашель, от которого он свалился на камни. Он перекатился и уставился на Бенни застывшими глазами, но его губы все еще двигались. Несмотря на агонию в собственном теле, Бенни подполз к нему и склонился, чтобы послушать.
— Ваши грехи… уже… оплачены… — свистящим шепотом сказал брат Питер. — Даже сейчас… святой Джон и наша… армия… подбираются к твоему… дому.
— Дому? О чем ты говоришь?
Брат Питер быстро ускользал, свет исчезал из его глаз.
— Маунтинсайд сгорит.
С улыбкой, застывшей на лице, жнец обмяк и словно облокотился на холодный камень. Бенни хотел схватить его, втряхнуть жизнь обратно в него, заставить его прожить еще мгновение, чтобы он объяснил только что сказанное.
«Маунтинсайд сгорит».
Это было безумно, невозможно. Откуда жнецы могут знать о Маунтинсайде? Потом он подумал о кусочке бумаги, найденном им, на котором было написано, сколько в Калифорнии жнецов. Две армии… в одной четыре с половиной тысячи, в другой более девятнадцати тысяч убийц. Уже в Калифорнии.
И они знали название родного города Бенни.
Он знали о Маунтинсайде.
Боже…
Как сможет его город себя защитить? И чем? Крошечная городская стража и несколько охранников забора? Хрупкий забор-рабица?
Против армии из двадцати четырех тысяч убийц?
Внезапно Бенни показалось, что он снова падает.
Он почувствовал, как чьи-то руки хватают его. Над ним нависли женщины.
Доктор Макреди.
Полковник Рейд.
Они говорили одновременно, крича, зовя его по имени, орали друг на друга.
Потом все затопил звук выстрелов.
Бенни видел, как жнецы пытались прорваться к брату Питеру, видел, как они внезапно дернулись, остановились и затанцевали, как марионетки на нитях безумца, их дерганье и прыжки казались бессмысленными. Когда они упали, их тела были изрешечены пулями, и Бенни увидел, что Лайла и Чонг смотрели друг на друга, оба на корточках, словно животные.
Он обнажил зубы, глядя на нее.
Она обнажила свои.
Чонг напал, кинувшись, как пантера, но Потерянная Девушка бросилась в атаку, откидывая его голову в сторону и обхватывая мускулистой коричневой рукой его горло, кидая его на землю, борясь с ним, прижимая его к полу, выкрикивая одно и то же слово, которое Бенни пытался понять.
— Таблетки! ТАБЛЕТКИ!
Никс тоже там стояла, разрываясь между желанием кинуться к ней или к Бенни.
Бенни смог поднять руку и сделать жест, словно толкал ее к Лайле.
«Ты ей нужна, — хотел он сказать. — Ты нужна Чонгу. Помоги им».
Гримм стоял рядом с Джо Леджером, обмякшим на полу.
Бенни пытался что-то сказать, то, что даст объяснение этому моменту.
Ему нужно было рассказать Джо, Никс и Лайле о том, что ему прошептал брат Питер.
«Маунтинсайд сгорит».
Но, открыв рот, он смог лишь закричать.
Потом рука тьмы обхватила его холодными пальцами и сжала их в кулак.
Часть IV
Непокоренный
Из-под покрова тьмы ночной, Где мир страданий и обид, Благодарю я всех богов, Что свет души меня хранит.
Тиски жестокие невзгод Не победили тишину. Ответ хранил земной оплот, Заполнив кровью темноту.
— Уильям Эрнест Хенли «Непокоренный» 86
Голос сказал:
— Эй, придурок… будешь вечно спать?
Первой реакцией Бенни было удивление. В своих снах он был мертв, убит братом Питером или съеден зомби. Или разорван белым носорогом. Или застрелен проповедником Джеком.
Но мертвым был в любом случае.
Его второй реакцией было смятение. Не из-за того, что он выжил, а из-за того, кто с ним говорил.
Это был неправильный голос. Это был не Джо и никто из девушек. Это даже не был брат Альберт.
Чей это был голос? Он был похож на…
Он осторожно, аккуратно открыл один глаз.
Он лежал на больничной койке. Металлическая рама, белые простыни, вездесущий запах антисептика с другими более неприятными запахами за ним. Электрические лампы на потолке.
Рядом с его кроватью стоял стул, и на нем сидел человек. Худой, угловатый и невозможный.
— Ч-Чонг? — заикаясь сказал Бенни.
— То, что осталось от него, — сказал его друг. Лу Чонг казался сделанной из палок версией себя. Он был завернут в одеяло и сжимал в ладонях чашку чая, от которой шел пар. Его кожа была ужасного серо-зеленого оттенка. Его волосы были свежевымытыми и убранными с лица.
— Добро пожаловать обратно из страны мертвых.
— Как? — умоляюще спросил Бенни. — Как ты… то есть…
— Вы, ребята, спасли меня, — сказал Чонг.
Бенни пришлось потянуться глубоко в тени, цепляющиеся за его воспоминания. Он смутно вспоминал, где находится — в больничном крыле Убежища, — и еще более смутно, как попал сюда. Самыми яркими воспоминаниями были те, в которых говорилось о спрятанной лаборатории биологического оружия, встроенной в опаленные солнцем скалы Забриски-Пойнт. Он помнил доктора Макреди, мутаген… и «Архангел».
