Это, вероятно, было написано сразу после того, как она сконфузила Буреса перед его студентами-медиками. Страница сочилась его злостью. Хелен читала дальше, навострив слух в ожидании возвращения Дженни.
Отчет медицинского суперинтенданта при выписке.
Она проявила медленную реакцию на конвульсивную терапию, но с момента прорыва был достигнут большой прогресс. Не наблюдается ущерба для памяти или когнитивной функции вследствие ЭКТ; однако и в таком случае это не было бы проблемой, учитывая, что для домохозяек средства к существованию не зависят от интеллекта или памяти. Пациентка понимает суть своих обязательств, которые ее попросили принести. Она выписана на попечение своего молодого супруга с разъяснением, что это испытательный срок и что любые дальнейшие нарушения приведут к ее повторной госпитализации. Я удовлетворен тем, что поведенческая коррекция оказалась и в этом случае успешной. Пациентка больше не желает причинить вред ребенку и смирилась с условиями предстоящего материнства. Она будет преуспевать в стабильном браке.
Тяжелые шаги зазвучали в коридоре снаружи, и сердце Хелен, и без того уже бьющееся с удвоенной скоростью, чуть не выскочило из груди. Она поспешно собрала свои заметки, в панике столкнув некоторые бумаги: записи Паулины и по меньшей мере одна страница Селесты, как в замедленной съемке, соскользнули в узкую щель между картотечными шкафами и стеной, к которой эти шкафы были прикреплены болтами. Хелен сложила свои записи приемным листком кверху, перевернула и убедилась, что отчет Керси о выписке в конце, а суть диагноза и лечения в середине.
Теперь в замке несомненно загремел ключ; это Дженни. Хелен застряла среди стеллажей с двадцатью выцветшими страницами на руках – это являлось грубым должностным нарушением. И тут ей пришло в голову, что, конечно, она могла бы их вынести, и шансы, что они каким-то образом всплывут в процессе архивирования, не говоря уж о связи с ней, станут нулевыми. Но сейчас возвращаться под каким-либо предлогом назад за портфелем, оставшимся в кабинете Дженни, слишком поздно. А на облегающем платье Хелен не было карманов.
– Вы здесь, Хелен? – Это был мужской голос, который она знала. Хелен решилась выглянуть из-за своего укрытия, держа заметки на вытянутой руке за полками. Стальные носки ботинок геодезиста Стива Прайса и его каска не сочетались с костюмом и галстуком.
– Дженни сказала, что я найду вас тут.
– Откуда они у вас? – Она кивнула на ключи Дженни, зажатые в его руке.
– А, это. Да, она заставила бы меня дать подписку о неразглашении, если бы могла. Но нет, она разговаривает с паршивцами снаружи, и я вместо нее, на правах рыцаря в сияющих доспехах.
Хелен плавно опустила руку, и папка уперлась в ее бедро. Глаза Стива скользнули по ней, не меняя своего выражения, хотя Хелен казалось, что папка должна светиться тревожным огнем.
– Я пришел, чтобы вывести вас отсюда. Обнаружены серьезные структурные проблемы с главной лестницей, так что я эвакуирую весь административный блок целиком, пока у нас не будет возможности выявить все досконально. Это займет всего лишь час или около того. Большинство пациентов в палатах, поэтому не надо о них беспокоиться.
Хелен быстро размышляла. Если она сумеет добраться до своей сумки раньше Дженни, то сможет бросить эти записи в нее и уничтожить их у себя дома. Она повернулась к коридору, но рука Стива коснулась ее спины.
– Извините, вся эта зона ограничена для доступа. Один из моей команды уже забрал ваши вещи. Нужно, чтобы вы вышли через черный ход. – Он кивнул в сторону служебной лестницы и принял ужас Хелен за реакцию на состояние здания. – О, поверьте мне, эта лестница наименее опасна. Идемте, давайте вытащим вас отсюда.
В последний раз она спускалась по этим каменным ступеням в день смерти Паулины. Заметки дрожали в ее руке. Возможно, она смогла бы разорвать их и смыть в унитаз. Все лучше, чем маршировать через толпу, сжимая их.
– Могу я воспользоваться уборной? – спросила Хелен, но дверь на первый этаж оказалась заперта с обратной стороны.
