— Орать?
— Нет.
«А жаль. Это лучше, чем его равнодушная физиономия».
— И зачем пришёл? Поиздеваться?
— Снова мимо.
— Сказать, что был прав, а я непроходимая дура?
— Ты сама это сказала.
Где-то в глубине души вспыхнула злость. Вспыхнула и погасла на фоне общей волны равнодушия.
— Что ты хотела, Лиз?
— Я? — недоуменно моргнула, пытаясь понять, о чём мужчина сейчас говорит.
— Татьяна сказала, что ты хочешь со мной поговорить. Я весь во внимании.
Злость и обида вспыхнули ярче и так и остались, терзая и без того искалеченную душу, мне даже пришлось сжать руки в кулаки, чтобы успокоиться.
— А ты, значит, разговаривать не хочешь, — пробормотала я и сглотнула. Было больно, но всеми силами старалась этого не показывать. — Понятно. Хорошо. Я лишь хотела извиниться перед тобой.
Помогать Оборотень не стал.
— За что?
— За то, что применила к тебе флёр и скрыла план.
— Который практически тебя убил, — закончил Саид.
Он внезапно хлопнул в ладоши. Три раза. Каждый удар прозвучал как выстрел в сгустившейся тишине.
— Полегчало? Совесть очистила? — с интересом поинтересовался мужчина.
— Что?
— Ты же у нас теперь с совестью, в отличие от меня. Попросила прощения и жизнь стала легче, да, Лиз? — всё равнодушие исчезло, оголяя злость и боль, которые огнём горели в его глазах. — Нравится быть великомученицей?
— Что? — тут не выдержала я. Злость требовала выхода и я дала его ей. — Да как ты смеешь? Мне что, перед тобой на колени надо падать и вымаливать прощение?
Собрав остатки сил, я села в кровати, дрожа от праведного гнева и непролитых слёз и указала ему на дверь.
— Свой долг я выполнила, больше не смею задерживать. Всего доброго, мистер Шариф Эль Дин!
Встал. Но вместо того, чтобы уйти из палаты и моей жизни, Оборотень внезапно оказался рядом, прижал меня к себе и начал целовать. Жадно и грубо, так что запылали от боли губы. Я отчаянно толкалась, пиналась, пыталась его укусить. Но всё было без толку. Саид и раньше был сильнее, а сейчас и подавно.
— Пусти, — простонала я, когда он, наконец, прекратил поцелуй и прижался своим лбом к моему, и всхлипнула.
— Не пущу. Никогда не пущу, — ответил Саид и еще теснее прижал к себе. — Если ты думаешь, что сможешь отгородиться от меня стеной, то ошибаешься. Я не позволю тебе погрязнуть в собственных страданиях, Лиз.
— Я сгорела… я теперь человек, — прошептала в ответ и замотала головой.
— Ты Лиза Разина. Девушка, которую я люблю, а остальное неважно. Я теперь глаз с тебя не спущу.
— Ты не понимаешь, — простонала я, цепляясь за плечи, наслаждаясь его прикосновениями. — Они не позволят, не дадут нам быть вместе.
— Глупости, Лиз, ты сама себя накрутила.
— Тебе нужен сын, а я не могу…
— Можешь, — перебил он меня и поцеловал. — Твоя мать родила вас с Денисом после того, как перегорела, и вы были далеко не бесполезны.
Если бы всё было так просто. Союз родителей и рождение нас с таким большим резервом — это скорее исключение, чем правило. Все были уверены, что мы будем слабыми, но всё оказалось иначе. Не уверена, что и мне тоже так повезёт.
Я замотала головой:
— Там другое. Она перегорела в результате Брака…
— Лиз, — он схватил меня за плечи и встряхнул. — Прекрати искать поводы отказаться от нас. Я всё равно не позволю! Думаешь, я не понял, что ты задумала, когда приглашала меня сюда и сидела с отстраненным взглядом? Ты вновь пытаешься принять решение, игнорируя моё мнение.
Прав, именно так я и собиралась поступить.
— Но…
— Лиз, я буду рядом. Хочешь ты того или нет. А то, что будет потом, решим позже. Пообещай, что перестанешь забивать свою головку плохими мыслями? Главное, что мы вместе, понимаешь?
Я кивнула.
— Я люблю тебя, — Саид нежно обхватил моё лицо руками и мягко улыбнулся. — Очень люблю. И чуть с ума не сошёл, когда узнал, во что ты ввязалась. Предупреждаю, с этого мгновения ты находишься под домашним арестом.
— Это не законно, — ухмыльнулась я, завороженная оранжевыми бликами в его шоколадных глазах.
— А мне всё равно.
И я ему поверила.
Следующие пять дней, которые я провела в больнице, пролетели быстро. Саид почти всё время был рядом, не доверяя даже моей сестре. После произошедшего взаимопонимание с Таней упало до катастрофически низкого уровня. Он не запрещал нам видеться, но относился настороженно и редко оставлял наедине.
Мир не стоял на месте.
Меня интересовало всё. Не имея возможности принимать участия во всех события, я хотела знать все новости. Первое время близкие еще пытались отгородить меня. Но поняв, что это бесполезно, вскоре сдались.
Джонатан проходил лечение в специализированной клинике, совсем скоро должен был состояться суд. Вознесенский и его компания находились у храмовников.
Они не рассказывали мне о беспорядках, которые творились, когда задержали главу «Люди — наше всё», но я могла представить весь этот кошмар. Люди до конца не верили, что их любимец мог приносить в жертву магов. Кое-кто его даже оправдывал, считая, что так нам и надо. Должно пройти много времени, прежде чем буря уляжется, но нам спешить некуда.
Неожиданно оправдали и отпустили Артура. Об этом мне по секрету сообщила Таня. На третий день Саид отправился в Совет, нехотя оставив меня на попечение сестры.
— Отпустили? — отложив в сторону ложку, спросила у неё.
Было время завтрака и я пыталась заставить себя съесть невероятно полезную, но очень невкусную овсянку.
— Да.
— Но почему?
— Совет по этому делу обязательно соберётся, но думаю, Артур отделается большим штрафом и предупреждением. Открылись новые обстоятельства произошедшего в кафе. Это не Кэри снял с тебя слепок ауры.
— Что значит не он?
— Это был тот Иллюзионист.
— Мак? — вскрикнула я, подаваясь вперёд. — Мак?
— Да, именно он.
— Но я не понимаю. Зачем ему это?
На сестру мой крик не произвёл никакого впечатления.
— Лизи, как ты с ним познакомилась? — спросила Таня.
— Случайно. Он подошёл ко мне в кафе.
— Определяющий момент — ОН подошёл, и ОН захотел с тобой познакомиться.
Догадка стрелой мелькнула в голове.
— Он следил за мной?
