Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Первая:
– Ты знаешь, что она была лесбиянкой?
Вторая:
– Надеюсь, ее стервозная мамаша тоже в списке подозреваемых.
Первая:
– Кстати, ты заметила, она поправилась?
Вторая:
– Ей категорически не идут туфли без каблуков.
Какое счастье, что у Пич все родственнички такие же сволочные, как и она сама. Глядишь, пока полиция будет перебирать семейные версии, до меня дело и не дойдет. Главное – чтобы кружку не нашли.
Местные обожают скандалы и убийства не меньше, чем вопли Тейлор Свифт и выходки членов клана Кеннеди. Шагаю в город, чтобы послушать сплетни.
Захожу в «Арт-кафе» и сразу понимаю, что зря. Все головы оборачиваются ко мне. Старики, не понижая голоса, ворчат о том, что «любопытные нью-йоркцы везде суют свой длинный нос», и, не стесняясь, осматривают меня с головы до ног. Если б не мой калифорнийский загар, думаю, меня вздернули бы на ближайшем флагштоке.
В дверь вваливается толпа здоровенных мужиков в спандексе. Мотоциклисты! Они тут завсегдатаи и желанные гости. Про меня забывают. Я беру кофе и пытаюсь налить молока. Тщетно, аппарат не поддается. Один из байкеров советует треснуть по нему как следует. Похоже, судьба вновь поворачивается ко мне лицом.
– Спасибо, – говорю я и понимаю, что если судьба и развернулась, то только для того, чтобы побольнее ударить. Это как при игре в блек-джек: думаешь, что повезло, а на деле выходит, что не тебе.
Люк Скайуокер всегда был готов умереть в битве, Эминем – к тому, что не хватит дыхания завершить строку, а я, Джо Голдберг, возвращаясь в город, где совершил самую большую ошибку в своей жизни, был готов к тому, что встречусь лицом к лицу с человеком, который единственный из оставшихся в живых видел меня здесь той злополучной зимой.
Да, передо мной стоит офицер Нико собственной персоной, в фиолетовом костюме и с синим шлемом под мышкой. Он прищуривается.
– Я тебя знаю.
Еще как! Он нашел меня после аварии в луже крови в эллинге неподалеку от дома Сэлинджеров. И непременно сейчас припомнит ту промозглую декабрьскую ночь. Возможно, даже сопоставит мое громкое появление в городе и тихое исчезновение Пич Сэлинджер буквально спустя пару дней.
Я рефлекторно отступаю назад.
– Спасибо за молоко.
– Погоди. Где же я тебя видел?.. У меня абсолютная память на лица.
За мной опять очередь. Полицейский показывает на дверь. Мы выходим. Даже не при исполнении он ведет себя со спокойной уверенностью и достоинством служителя закона. Робин Финчер ему в подметки не годится.
– Ты местный? – спрашивает он и отхлебывает кофе.
– Нет, из Бостона. Приехал отдохнуть.
Интересно, трахнул он ту медсестру, которая клеилась к нему в больнице в Фол-Ривер? На улицу один за другим вылезают его товарищи, унылые белые зануды – зубные врачи и бухгалтеры. Им скучно без веселого черного друга-копа. Я поднимаю руку, чтобы попрощаться, и этот жест, словно ключ, открывает дверь его памяти. Еще бы, здесь не Лос-Анджелес. Здесь амбиции не застят людям глаза и не заставляют бежать от прошлого. Единственная амбиция офицера – спасать мир. Он щелкает пальцами.
– «Бьюик»! Ты тот самый бедолага, который укокошил «Бьюик».
Его приятели подтягиваются ближе, чтобы послушать. Если я сейчас начну отпираться, он сразу заметит.
– Так это вы! – симулирую я радость, отставляю стакан с кофе и протягиваю ему руку: – Вы мне жизнь спасли!
Как ни странно, он принимает все за чистую монету.
– Надо же, помнишь… Тебе тогда здорово досталось.
– В этом костюме я вас сразу и не признал. Это ваше хобби, что ли, парни?
Дантисты с готовностью подхватывают вопрос и уверяют, что собираются каждую неделю, рассказывают о своих скучных приключениях, стычках с лихачами, авариях и о том случае, когда Барри наехал на шланг. Все хохочут. Офицер Нико болтает с друзьями и больше ни о чем меня не спрашивает. Похоже, пронесло. Уходить я не тороплюсь, пусть не думает, что я напуган встречей. И когда один из мотоциклистов интересуется, что привело меня на их солнечное побережье, я не раздумываю.
– Бабье лето! – выдаю я и ввинчиваю коронную фразу Харви Заглотуса: – Прав я, парни, или абсолютно прав?
Парни одобрительно гудят. Вот она – идеальная целевая аудитория Харви. И зачем он только поперся в Эл-Эй?
Мотоциклисты отчаливают. Нико машет мне рукой и желает больше не попадать здесь в переделки. Я стучу по столу.
– Сынок, он железный, – смеется Нико и уносится вдаль.
Нахожу березу и стучу трижды.
* * *
Все тело зудит. Возможно, это просто нервное, хотя не исключено, что я подцепил какую-нибудь дрянь от Даны, или в Вегасе, или на самолете. В этом гребаном городе я чувствую себя некомфортно. Зря я поперся в «Арт-кафе». Зря я вообще сюда явился! Сдираю простыню и ищу клопов. Ни одного. Стучу по матрасу, но оттуда вылетает лишь пыль. Если в комнате и есть паразиты, то лишь в моей голове. Любовь возносит нас на небеса, и она же загоняет в пучины отчаяния.
Желудок сводит от голода. В мотеле ужин не подают. За бургером тащиться лень. Спать невозможно из-за зуда. Расслабиться не выходит из-за тревоги. Если я не достану эту гребаную кружку, значит, ее достанет полиция. Если они проведут тесты и сопоставят факты, я отправлюсь за решетку и не смогу вернуться в Калифорнию и жениться на Лав. От этой мысли кровь стынет в жилах, даже зуд прекращается. Черт!
– Я хочу на ней жениться! – говорю я вслух и вдруг понимаю, что на самом деле привело меня сюда не чувство самосохранения, а жажда саморазрушения. Я бегу от любви.
Нет, мне не уснуть в этой постели, в этом городе, в этой вселенной… Сдираю простыни и несу их в ванну, единственное стерильное ложе в этой затхлой дыре. Что я творю со своей жизнью? Во что я ее превратил? Дешевый кафель, вонючее мыло, неорганический шампунь. Лав к такой дряни не притронулась бы, а я… Я мечтаю лишь о том, чтобы снова прикоснуться к ней. Суждено ли?
Сваливаю простыни в ванну и старательно мою руки.
В дверь стучат. Сердце обрывается. Ноги каменеют. Перед глазами встает улыбчивое лицо офицера Нико. Стучат снова. Это конец. Я иду к двери, спотыкаюсь, задеваю коленом стул. Тело меня не слушается, оно протестует. Готовлюсь к схватке, поворачиваю ручку и распахиваю дверь. На меня смотрит… Нет, не офицер. Хуже.
Лав.
48
Она стоит, скрестив руки.
– Ты сказал, что забыл выключить фары. У нас было еще светло.
– Лав, я все объясню.
– Надеюсь. Потому что «Идеального голоса» на «Нетфликс» нет и никогда не было. – Она решительно входит. – Ты один?
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
