– Прошу прощения. – Синьорина Винченти с усилием взяла себя в руки. – Пожалуйста, извините меня за эту вспышку, лейтенант Даллас. Елена, расскажите лейтенанту по-английски о том, что вы сделали.
– Синьора Дорчестер сказала, что нуждается в моей помощи. – Слезы капали ей на руки. – Муж бьет ее. Он ужасный человек, и пользуется большим влиянием в Соединенных Штатах. Она решила мне довериться. Прошу вас, синьорина Винченти…
– Дальше!
– Синьора приехала сюда обрести покой, но она знала, что муж попытается найти и вернуть ее. Она сказала мне, что он пришлет за ней женщину-полицейского из Нью-Йорка. Полиция в этом городе вся коррумпирована и делает все, что он скажет.
– Да неужели? – осведомилась Ева так подозрительно тихо, что Рорк предостерегающе положил ей руку на плечо.
– Она так сказала, синьора. Я верила ей и жалела ее. Она выглядела такой печальной и говорила, что я похожа на ее любимую младшую сестру, которая умерла в детстве.
«Да, – подумала Ева, – Джулианна раскусила тебя с первого взгляда».
– Она просила только об одном: чтобы я сообщила ей, если эта женщина, Даллас… если вы свяжетесь с «Виллой» и начнете о ней расспрашивать. – Елена снова заплакала. – Поэтому, когда вы говорили с синьориной Винченти, я позвонила в ее апартаменты и сказала, что ей нужно поскорее уходить, пока вы не вернули ее этому злому человеку. Я не верила тому, что вы говорили мне о ней, пока не стало слишком поздно. Теперь меня посадят в тюрьму?
– Господи! – Ева отвернулась. Вот такие жалкие создания Джулианна использовала с наибольшим эффектом. – Отправьте ее домой. Мне она больше не нужна.
– Но ее можно обвинить в…
– Зачем? – Ева круто повернулась к Джаманно. – Она просто дурочка. Если вы упрячете ее за решетку, это ничего не изменит.
– Мне придется ее уволить, – вздохнула Винченти, и Елена в слезах выбежала из комнаты.
– Это меня не касается, – отозвалась Ева.
– Думаю, она получила хороший урок. Я предпочел бы, синьорина, чтобы вы оставили ее на испытательный срок. – Рорк взял чашку кофе. – Служащие, которые проштрафились и осознали свою вину, часто становятся очень ценными работниками.
– Как пожелаете, сэр. Лейтенант Даллас, я не могу надеяться, что вы простите… глупость моей ассистентки – это вам слишком дорого стоило. Она молода и наивна, но это не оправдывает ни ее, ни меня. Я принимаю на себя полную ответственность за происшедшее, и сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь вам. Елена находилась у меня в подчинении, следовательно… – Синьорина Винченти повернулась к Рорку. – Я немедленно попрошу об отставке. Если желаете, останусь до тех пор, пока мне найдут замену.
– Ваша отставка не требуется, синьорина, и не будет принята. Но я полагаюсь на вас в смысле дисциплинарных мер по отношению к вашей ассистентке.
– Бывшей ассистентке, – холодно поправила Винченти. – Она будет понижена в должности и больше не сможет контактировать с клиентами.
– Хорошо, оставляю этот вопрос на ваше усмотрение. – Рорк снова заговорил по-итальянски, заставив ее улыбнуться.
– Вы очень добры. Лейтенант, если что-то можно предпринять, вам достаточно только попросить…
– Джулианна Данн не могла покинуть страну пешком, так что мне нужно проверить транспортные средства. Мы постараемся отследить ее передвижения. Если я смогу воспользоваться вашим кабинетом…
– Сколько хотите.
– Простите, что я набросилась на вас. – Ева протянула руку. – А вашу ассистентку вы здорово отчитали. Поздравляю.
– Спасибо. – Винченти пожала ей руку. – Ей еще достанется, уверяю вас.
* * *
Вскоре стало известно, что Джулианна пересекла швейцарскую границу на автомобиле, который вызвала, очевидно, по мобильному телефону. Машина поджидала ее на тенистой аллее, ведущей к воротам виллы. На ней было голубое платье, которое она, по-видимому, надела под белый халат. Теперь частные и государственные аэропорты и транспортные компании опрашивались на предмет пассажиров, соответствующих ее описанию.
– Может быть, она уже вернулась в Нью-Йорк. – Пристегнувшись ремнями безопасности, Ева закрыла глаза, когда шаттл Рорка начал взлет.
– Думаю, да.
– Когда Джулианна переживет, что мы прервали ее маленький отпуск, то будет очень гордиться собой. Она выиграла еще одну битву, ускользнув целой и невредимой у меня из-под носа.
– То, что Джулианна оказалась здесь, было чистой воды удачей. Не хочу преуменьшать ценность удачи, лейтенант, но я больше полагаюсь на мозги.
– Немного везения тоже не помешает. Я собираюсь поработать во время полета.
– Отлично. – Рорк включил компьютер.
– Между прочим, я понятия не имела, что ты говоришь по-итальянски.
– Я говорю не слишком бегло, но достаточно для делового общения и разговоров с подчиненными. И, конечно, я знаю самые колоритные ругательства и сексуальные термины.
– По-итальянски все звучит как ругательства или сексуальные термины. Скажи что-нибудь.
– Silenzio (Молчание (итал.). ) !
– Нет, насколько я понимаю, это не из той оперы. Скажи что-нибудь сексуальное.
Рорк обернулся. Глаза Евы все еще были закрыты, но уголки рта приподнялись. «Очевидно, приступ гнева истощил ее энергию, и ей необходимо тем или иным способом подзарядиться», – подумал он.
Выключив компьютер, Рорк наклонился к Еве и прошептал ей на ухо несколько итальянских фраз, поглаживая при этом ее бедро.
– Это звучит убедительнее. – Она открыла один глаз. – И что это означает?
– Боюсь, что в переводе много потеряется. Почему бы мне не продемонстрировать?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Джулианна ворвалась в свой дом и швырнула на пол дорожную сумку. Часы бегства только усилили ее гнев, и теперь, когда она наконец была одна и никто не мог ее видеть, он вырвался наружу.
Схватив высокую вазу из прозрачного английского фарфора, Джулианна швырнула ее в стену вместе с находящимися в ней белыми розами. Грохот, отозвавшийся эхом в пустом доме, подстегнул ее страсть к разрушению. Она бросила на пол настольную лампу, запустила хрустальным яйцом в старинное зеркало, растоптала злополучные розы, потом стала опрокидывать столы и стулья, рассыпая по ковру и паркету дорогую посуду. После того, как прихожая и гостиная превратились в подобие поля битвы, Джулианна бросилась на диван, молотя кулаками по подушкам и плача, как ребенок.
Ей так хотелось провести эти несколько дней на «Вилле»! Она нуждалась в этом, устав от необходимости самой менять прическу и делать маникюр. А эта сука все испортила! Пришлось бросить новые платье и туфли, не говоря уже о других вещах, и отказаться от грязевой ванны. Такое нельзя оставлять безнаказанным!
