слюны и интимной близости. Это тоже должно было воздействовать на подсознание Тега.
Вот с чего начинаются первобытные инстинкты. Инстинкты, которыми не в состоянии управлять. Какое самомнение полагать, что мы можем это делать. Но мы должны добиться успеха и в этом.
Стрегги раздела мальчика и оставила его, обнаженного, на кровати. Одраде почувствовала, как у нее участился пульс. Она передвинула кресло ближе к экрану, увидев, как другие наблюдатели последовали ее примеру.
Боже мой, подумала она. Мы же сейчас выступаем в роли вуайеристов.
Такая мысль была в тот момент неизбежной, но Одраде почувствовала, что ее человеческое достоинство унижено. Она потеряла что-то из-за такого вторжения в чужую жизнь. Мысль не украшала воспитанницу Бене Гессерит, но была такой человеческой!
Дункан принял вид полного безразличия, но не надо было быть психологом, чтобы понять, что он притворяется. Слишком много в нем субъективного, чтобы считать Айдахо хорошим ментатом. Однако в данный момент он был нужен Одраде именно таким. Участие в мистерии. Оргазм, как источник энергии. Белл правильно расставила акценты.
Одной из трех прокторов, которые были выбраны наблюдателями благодаря своей выдержке, Одраде сказала:
— Гхола хочет, чтобы была восстановлена его исходная память, но сильно этого боится. Это главный барьер, который предстоит преодолеть.
— Чушь, — вмешался в разговор Айдахо. — Вы понимаете, над чем мы сейчас работаем? Его мать была одной из вас и дала ему очень глубокие знания и навыки. Насколько вероятно, что она не научила его умению противостоять импринтингу?
Одраде резко повернулась в его сторону. Ментат? Нет, он снова впал в воспоминания о своем прошлом, переживая его и делая сравнения. Это упоминание об импринтинге, однако… Может быть, его первый сексуальный опыт с Мурбеллой восстановил его память о жизнях гхола? В нем живо глубинное неприятие импринтинга?
Проктор, к которой обратилась Одраде, предпочла не заметить грубой реплики Айдахо. Она прочитала архивные материалы, когда Беллонда назначила ее наблюдателем. Все три знали, что в случае крайней необходимости именно им предстояло убить мальчика-гхола. Нет ли у него способностей, опасных для Бене Гессерит? Они этого не узнают до тех пор, пока Шиана не выполнит свою миссию.
Одраде обратилась к Айдахо:
— Стрегги сказала ему, зачем он здесь.
— Что именно она сказала?
Прокторы во все глаза уставились на Дункана: с Верховной Матерью не полагалось разговаривать столь безапелляционным тоном.
Одраде, сделав над собой усилие, заговорила с необычной для себя вкрадчивостью:
— Стрегги сказала, что Шиана восстановит его память.
— Что он ответил на это?
— Спросил, почему этого не делает Дункан Айдахо?
— Она дала ему честный ответ?
— Честный, но ничего не объясняющий. Стрегги сказала, что Шиана знает лучший способ и что ты одобрил наши действия.
— Смотрите, он даже не шевелится! Вы ничем его не опоили?
Айдахо посмотрел на прокторов ненавидящим взглядом.
Мы бы не осмелились это сделать. Но он и так погружен в себя. Разве ты не помнишь самого себя в этой ситуации? С тобой было то же самое.
Айдахо откинулся на спинку стула, плечи его бессильно опустились.
— Мурбелла все время повторяет: «Он же еще ребенок. Он же еще ребенок». Вы же знаете, что мы даже поссорились из-за этого.
— Я полагаю, что ваш спор был деструктивным. Башар не был ребенком. Мы же восстанавливаем память башара.
Айдахо поднял вверх два скрещенных пальца.
— Надеюсь.
Одраде откинулась назад и внимательно посмотрела на Дункана.
— Я не знала, что ты суеверен.
— Я бы помолился даже Дуру, если бы думал, что это поможет.
Он хорошо помнил свою боль при пробуждении исходной памяти.
— Не проявляйте сочувствия, — пробормотал он. — Обратите его на него. Заставьте его как можно дольше смотреть в себя. Надо, чтобы он разозлился.
Эти слова были выстраданы собственным опытом Дункана.
— Видимо, это самое дурацкое предложение, которое я когда-либо делал. Мне сейчас надо быть рядом с Мурбеллой.
— Не покидай нашего общества, Дункан. Сейчас ты ничем не можешь помочь Мурбелле. Смотри, Тег соскочил с матраца и посмотрел на потолок, в глазок видеокамеры.
— Кто-нибудь придет помочь мне? — спросил Тег. В его голосе было намного больше отчаяния, чем предусматривалось этим этапом опыта. — Где Дункан Айдахо?
Одраде положила руку на плечо Дункана, который рванулся вперед.
— Сиди на месте, Дункан. Ты ничем ему не поможешь. Во всяком случае пока.
— Кто-нибудь скажет мне, что делать? — Голосок был жалобным и тонким. — Что вы собираетесь делать?
Это был сигнал для Шианы. Она вошла в комнату через люк, расположенный за спиной Тега.
— Я пришла, — сказала она. На Шиане было надето голубое, почти прозрачное, плотно облегающее фигуру платье.
У мальчика от неожиданности отвисла челюсть. И это Преподобная Мать? Он никогда не видел, чтобы они носили такие одеяния.
— Ты собираешься вернуть мне память? — В голосе прозвучали сомнение и отчаяние.
— Я помогу тебе сделать это самому, — произнося эти слова, Шиана выскользнула из платья и сбросила его на пол. Лежащее платье напоминало огромную голубую бабочку.
Тег во все глаза уставился на Шиану.
— Что ты делаешь?
— Как ты думаешь, что я делаю? — Она села рядом с ним и положила ладонь на его член.
Голова мальчика дернулась вперед с такой силой, словно кто-то ударил его по затылку. Он смотрел, как в руке Шианы наполняется кровью его член.
— Зачем ты это делаешь?
— Разве ты не знаешь?
— Нет! — Он смотрел в ее такое близкое лицо.
— Башар должен знать.
— Но ведь ты же знаешь, но почему не хочешь сказать?
— Я — не твоя память!
— Почему ты так стонешь?
Она прижалась губами к его шее. Сладострастный стон был отчетливо слышен всем наблюдателям. Мурбелла называла этот стон усилителем, ключом к возбуждению нужного сексуального ответа. Стон становился все громче.
— Что ты делаешь? — Он почти кричал, когда Шиана широко раздвинула ноги и силком положила его на себя. Она извивалась, поглаживая его по пояснице.
— Отвечай мне, черт бы тебя побрал! — взвизгнул мальчик.
Откуда это «черт бы тебя побрал»?
Шиана ввела член во влагалище.
— Вот ответ!
Губы Тега округлились.
Наблюдатели видели, как внимательно Шиана рассматривает Тега, но она не только рассматривала его, она впитывала в себя все, что чувствовала.
«Чувствую напряжение его бедер, отчетливый вагусный пульс и особенно замечательно, что у него потемнели соски. Когда все свершится, у него расширятся зрачки».
— Импринтер! — пронзительно вскричал Тег. Наблюдатели от неожиданности подскочили на месте.
Тег изо всех сил ударил кулаками Шиану по плечам. Все сидевшие у экрана заметили, как в его глазах заплясали странные огоньки, и он отпрыгнул назад. Во взгляде появилось что-то совершенно новое.
Одраде вскочила
