— Герцог внезапно пересмотрел свое отношение к войне и решил сменить сторону — с этим ясно. А ты-то тут каким боком?
— А я вела с ним довольно деликатные дела, еще когда служила Ротмару. К тому же у Брейдига остались кое-какие связи в Ирбренде… В общем, прислать мне голубиной почтой письмо с просьбой о посредничестве оказалось не так уж и трудно. Обсудили с Ноэль, выдвинули свои условия… и через три дня, если всё пойдет как надо, мы подпишем со Стигией прелиминарный мирный договор. Это, конечно, еще далеко не конец войны, но…
Валли продолжала говорить, описывая механизм предстоящих переговоров и наших последующих действий, но я почти перестал воспринимать информацию, лишь фиксируя поступающие сведения краешком сознания, чтобы уже потом, на досуге, обстоятельно разобраться во всех нюансах дипломатических хитросплетений. Что-то упорно мешало мне сконцентрироваться на разговоре, постоянно отвлекая от мыслей о грядущих политических потрясениях. Что-то очень важное. В изложении эльфийки имелось какое-то упущение, не позволяющее сложить полную картину происходящего.
Поиск недостающего элемента мозаики пожирал большую часть мыслительных ресурсов, так что на некоторое время я просто выпал из разговора. Молча поглаживал Валли, пристроившую голову у меня на коленях, по волосам (релаксация — наше всё, да и просто приятно), слушал её болтовню и изредка кивал. Кажется, пару раз я кивнул не совсем вовремя, так как эльфийка неожиданно замолчала и тут мне, наконец, удалось поймать хвостик ускользающей идеи, не дававшей покоя последние 10 минут.
— Старые связи с Брейдигом, сепаратный мир, новый расклад — это всё понятно. Но при чем здесь наша свадьба?!
Подозрительный прищур Валиан сменяется снисходительной улыбкой:
— Какой же ты всё-таки лопух! И зачем я только замуж за тебя выхожу?
— Затем, что лучше всё равно не найдешь. И к тому же я быстро учусь.
— Да? — голос эльфийки излучает явный скепсис, но дальше этого дело не идет. — Тогда слушай. Мы с тобой выскочки, владыки на час. Сейчас я графиня и вторая леди Танариса, но лишь до тех пор, пока ле Марр сидит на троне и лишь там, куда дотянутся пики "мертвецов". Любой из потомственных аристократов лиги или империи может поставить мой титул под сомнение. Мало ли что там учудила мятежная герцогиня? Ни в одном геральдическом списке за пределами герцогства моей фамилии нет и вряд ли появится. Всегда найдется десяток причин, чтобы не признать сделанные Ноэль пожалования и назначения. Ведь официально Танарис всё еще часть империи, а Ирбренд — вольный город. Ни северные королевства, ни тем более император не признали нашей независимости. Но если мы подпишем мирный договор со Стигией, к которому затем присоединятся Виннерд и Аместрис…
А остроухая-то глубоко копает! Добиться признания независимости Танариса не только де-факто, но и де-юре через его участие на паритетных началах в подписании межгосударственных соглашений и попутно легализовать свой собственный аристократический статус… Если получится, будет настоящий дипломатический прорыв.
— Стать равноправным субъектом международного права — это, конечно, здорово, но зачем свадьбу-то переносить?!
Валиан страдальчески закатывает глаза.
— Да всё по тому же! Именно я буду подписывать договор со стороны Танариса. Я — Валиан ле Аск, графиня Ирбренская, баронесса Аскмар! Полдюжины герцогов, принцев и королей, поставив свои подписи на одном пергаменте со мной, засвидетельствуют мои имя и титул перед богами и людьми. И если после этого всеми признанная графиня вдруг пожелает связать себя узами Лаэты с никому не известным бастардом, очень многие назовут такой брак морганатическим, что не лучшим образом скажется на наших отношениях со старой аристократией. Зато если на момент подписания мирного договора та же Валиан ле Аск уже будет являться супругой Морольда ле Брена, то любой усомнившийся в законности их брака тем самым ставит под сомнение авторитет остальных подписантов, со всеми вытекающими последствиями. Теперь понял, бестолочь?
Я окидываю эльфийку задумчивым взглядом — от покоящейся на моих коленях светлой макушки до стройных ножек, небрежно закинутых на подлокотник. Вот, значит, как, да? Не ожидал.
Так и не придумав, что сказать, аккуратно погладил кончиками пальцев заостренное ушко, которое недавно откручивал, словно извиняясь за прошлое. Судя по всему, наши с Валиан дороги повязаны всерьез и надолго, а значит, надо как-то уживаться с этой хитрой и опасной бестией.
Однако, прежде чем погружаться в семейную идиллию, не мешало бы разобраться с накопившимися политическими и военными проблемами, чтобы не отягощать совместную жизнь старыми долгами. Вот этим Валиан и занялась самым активным образом.
Первым делом эльфийка через меня проинформировала ле Кройфа о цели и задачах своей миссии и выбила у него конно-егерскую роту (без одного взвода) в качестве охраны и сопровождения на предстоящих переговорах. Попутно выяснилось, что пока я, не щадя себя, постигал в компании Валиан основы тайной дипломатии, Бенно тоже клювом не щелкал. Отдав несколько вроде бы вполне ординарных и ничем не примечательных приказов, типа отмены очередной фуражировки и отзыва части дальних дозоров, наш главком незаметно и как бы ненавязчиво стянул почти всю танарисскую армию в плотный кулак, готовый по первому сигналу выступить в любом направлении. И даже замаскировал эти приготовления слухами о подготовке очередного рейда по тылам имперцев, которые сам же и запустил, вскользь упомянув о такой возможности на вчерашнем совещании высшего командного состава союзных армий.
Не то чтобы все поверили в предложенную шефом версию… Как и в то, что графиня ирбренская примчалась в армию и закрылась на вилле со своим любовником исключительно по зову сердца и молодого организма (как гласила версия официальная). Но прямых доказательств обратного у наших дорогих союзников не было, попытки же по-быстрому их раздобыть традиционными способами — через подкуп и шантаж — привели лишь к появлению двух свежих трупов в выгребной яме за лагерем да нескольких пикантных историй разной степени фантастичности.
А пока союзники гадали и рядили чем это всё чревато, беспокойная эльфийка исчезла так же внезапно, как и появилась, вызвав тем самым новую волну слухов и кривотолков. Однако этот шквал пересудов даже близко не стоял с тем девятым валом страстей, который поднялся после возвращения Валиан.
Весть о заключении перемирия между Стигией и Танарисом произвела эффект разорвавшейся бомбы. Ядерной. Кровавых разборок с "братьями по оружию" удалось избежать во многом потому, что первое объявление сенсационной новости состоялось на совместном совещании командующих, проходившем в шатре ле Кройфа — прямо посреди лагеря "мертвецов". Но словесные баталии бушевали не один день. Виннерцы и аместрийцы наперебой обвиняли Танарис в предательстве общего дела, грозя всеми мыслимыми и немыслимыми карами, а в перерывах между угрозами неустанно строчили письма в столицы, извещая правителей о перипетиях ведущихся "переговоров" и требуя новых инструкций. Почтовые голуби носились над растревоженным лагерем целыми стаями, как перелетные птицы накануне сезонной миграции в теплые края.
