Но в этом угаре страсти и начавшейся вакханалии Поль даже сам себе удивился, отметив краешком сознания три вещи. На маркизе Азе оставалась куча украшений: несколько узких браслетов, один очень широкий, длинные серьги в ушах, ожерелье на шее и несколько длинных заколок в причёске. Она слишком истово захватила лидирующее положение. И в комнате был оставлен плотный полумрак из-за частично прикрытых оконных ставен.
Но всё это именно мелькнуло по грани восприятия и долгое время даже не вспоминалось.
Первый финал выглядел бурным и обоюдным. Даже мысли не возникло, что жена могла притворяться, симулируя оргазм. А то, что ей показалось мало, выглядело вполне естественно. Она тут же, не останавливая процесс, подвигла любимого мужа на новые подвиги. Поэтому и через час уединения в спальне какое-то затишье там и не предполагалось.
Но! Поль хоть немножко стал включать мозги, попросту предвидя подступающую усталость. Ну и попытался в самой деликатной, незаметной форме чуточку успокоить крайне возбуждённую женщину. То есть с помощью своих воздействий поощера забрать лишнюю энергию. Но тут и напрягся в немалом недоумении: воздействие не получалось!
С одной стороны, мало ли чего не получается во время такого фривольного действа? Да и с другой стороны, ничего страшного пока не случилось. Но сам факт происходящего заставил чуток задуматься. Это помогло припомнить, что ни супруга, маркиза Рейна, ни божественная любовница Ревельдайна подобных украшений никогда не носили. Да и вообще старались расслабляться в постели без неуместных побрякушек.
«Почему в этот раз не сняла? Неужели специально? И это на ней особенные артефакты, препятствующие любому воздействию?»
Ничего иного в голову вначале не приходило. Но ещё через четверть часа навалилось на Поля ощущение какой-то неправильности, дисгармонии в происходящем. И он уже с нарастающим беспокойством попытался проанализировать все детали. После чего до него всё-таки дошло: дыхание! Дыхание у его женщины сейчас было несколько странным, мягко говоря. Ещё точнее: несвежим. Словно она съела что-то испорченное или заметно просроченное. А этого как бы не должно было быть по умолчанию.
Дальше – ещё хуже. Работающего на износ мужчину стало подводить осязание. Чем больше он обнимал, гладил или прижимал свою возлюбленную, тем больше возникали диковинные ощущения. Словно глаза видят одно, а вот руки ощущают чуточку другое.
В сумме всё это сказалось на сексуальной активности Труммера. Он стал часто замирать, словно засыпая или проваливаясь в прострацию. И это не преминула заметить партнёрша:
– Ты чего? Разлюбил меня?
Последний вопрос, прозвучавший излишне холодно и жёстко, ещё больше обрушил либидо. До такой степени, что Поль почувствовал нарастающее желание прекратить уединение, вспомнив об оставшихся во дворе сёстрах и друзьях:
– Да как-то некрасиво получается. Они пришли ко мне, ждут. Да и на стол, наверное, уже накрыли… Мы ведь собирались отметить состоявшиеся от дэма награды.
– Могут и подождать!
– Мм… Дело не только в них. С минуты на минуту вернётся Прогрессор и наверняка меня отправит на продолжение миссии к жабокрякам… А то и сам за мной явится, если рассердится.
– Не переживай, не явится!
Но только прозвучало это заверение, как в дверь спальни громко и требовательно постучали. Ещё и громкий мужской голос раздался:
– Поощер Труммер! Немедленно выйти наружу! Любое промедление будет расцениваться как сопротивление властям!
Несколько сбитый с толку а’перв попытался возмутиться:
– С какой это стати? И кто это там кричит? – тогда как маркиза змеёй выскользнула из его объятий и, словно торнадо, промчалась вокруг кровати, собирая свои вещи.
– Здесь особый представитель его вечности, дэма Надариэля! У меня приказ арестовать тебя и препроводить в Имение!
Что-то не вязалось в происходящем, что-то выглядело нелогичным. Явись кто-то арестовывать Поля, то с ним никто не разговаривал бы. Те же небесные егеря сразу бы выломали дверь. И это – как минимум. Но пытаясь понять и получить хоть какой-то совет, а’перв глянул на свою супругу и не удержался от изумлённого хмыканья. Та стояла со свёртком своей одежды и подрагивала в мареве каких-то изменений. Или её отделяла какая-то волна жара, искажающая видимость? Но уж злорадную гримасу на лице женщины удавалось рассмотреть чётко. Да и фраза от неё прозвучала невероятно кощунственная:
– В идеале тебя следовало бы убить. Но так и быть, радуйся моей доброте: поживи пока в застенках.
После чего демонически хохотнула и под нарастающий грохот по двери… исчезла!
Хлипкие засовы не выдержали, оказавшись вырванными с мясом. Да и не рассчитывались они на такое грубое обращение. А в комнату ввалилось трое военных, скорей всего из контингента оцепивших участок новоявленного нувориша. Тот только и успел, что прикрыться смятой простынёй, подумав:
«Какая разница, в чём арестовывать станут?» – Почему-то о сопротивлении в тот момент он не подумал. Может, и хорошо, что атаковать не стал военных. Потому что офицер сразу отдал честь, приветствуя, и с некоторым подобострастием поинтересовался:
– Всё ли с вами в порядке, господин поощер?
– Да вроде как цел… физически, – признался морально надломленный а’перв. – А что это… вот это всё?..
– Нам поступил приказ по линии главного консула. Геер Стерликос распорядился любыми средствами прорваться к вам, проверить личность находящейся возле вас женщины, арестовать её, если она окажется самозванкой, а потом охранять вашу личность, выполняя все ваши пожелания.
Поль глянул на место, где недавно испарилась его опасная партнёрша, подавил в себе озноб нарастающих брезгливости и ужаса и начал выяснять причины таких распоряжений:
– А кто это у меня был?
– Информации не поступало. Только предупреждение: вести себя очень осторожно, не жалея себя для защиты вашей жизни.
– Но как геер Стерликос узнал, что у меня находится… мм, самозванка?
– Если я правильно понял, чуждую сущность возле вас опознала ваша младшая сестра. Каким-то образом сообщила об этом главному консулу. Тот отправил нас, как ближе всех находящихся подчинённых. А ваша старшая сестра сразу показала, где вы и насколько сильно увлеклись. Мы и сами, прошу прощения, многое услышали и сейчас в большом недоумении: где же искать вышеупомянутую самозванку?
Офицер и сам косил глазами по сторонам, а уж его подчинённые так вообще каждую пядь комнаты ощупали. Открыли ставни, включили свет, под кровать и в шкафы тоже заглянули. Наверное, и в кровати стали бы рыться, но Поль их остановил:
– Прекращайте поиски! Нет здесь больше никого, сбежала эта…
Он замялся, пытаясь подобрать нужное определение. При этом всё больше и больше просыпалась память, подметившая странности и несуразности. Дошло до того, что поощер воскликнул, хорошо, что мысленно:
