А поезд пошел своей.
«Машина времени» Следующим сном меня ждал сюрприз.
Тренироваться мы теперь решили в поместье Седдика. И для мастера Клоту поближе, на больных… То есть на выздоравливающих посмотреть, и мне лучше – ближе ехать.
И сегодня децимал Седдик на тренировочной площадке был не один. Трое парней, молчаливых и сосредоточенных, высушенных и длинноруких. Двое из них держали в руках тренировочные мечи, третий поправлял завязки на тренировочных доспехах. Тех самых, в которых песок засыпают и заставляют с этим бегать… Седдик стоял рядом и довольно оглядывал троицу.
– Ваше высочество, – заметили меня, поклонились.
– Привет, – сказал я. За моей спиной задышал мастер Клоту.
– Ваше высочество. Это Виктор, Ждан, Волин. Они мои новые ученики, они будут тренироваться с нами.
– Хорошо. Так… – Я посмотрел на них. Все трое похожи друг на друга, темные волосы, светлые лица, синие глаза у Виктора и серые у Ждана и Волина. Виктор самый высокий и самый широкий из троицы. Руки сбиты, бёдра раскачаны так, что даже через свободные тренировочные штаны видно. На лице несколько небольших шрамов, спину держит прямо, как будто корабль, раздвигающий скульптурой на носу буйные происки злодейки-судьбы. Взгляд же веселый и спокойный, большого человека, осознающего свою силу и не пользующегося ей напрасно, но вместе с тем жесткий, непробиваемый. Средний сын в семье. Ну конечно, понятно, почему он жесткий такой, это старшему сыну наследство, младшему сыну родительскую любовь, а среднему что останется.
Чем-то мне Серегу-большого напомнил. Если сейчас выдаст еще что-то вроде «Сахар и соль – белая смерть, лес и водка – зеленые друзья», то я вообще их перепутаю.
Ждан – парень поменьше, но быстрый, ни минуты на месте не стоит, все перемещается. Черты лица у него потоньше, чем у Виктора, мышц поменьше. Но глаза-то очень внимательные.
Волин такой же жилистый и спокойный, но какой-то средний. Нет в нем силы Виктора и внимательности Ждана, но и то и другое в достатке присутствует. Вобрал в себя самое лучшее.
– Так, ребята… – Я оглядел всех троих. – На тренировке меня Седдик зовут. И пинают ничуть не хуже кого другого…
– А если синяк случайно поставим? – спросил Ждан.
Я посмотрел на него, подбирая слово. От того, что я скажу, будут зависеть мои дальнейшие отношения с ними. Мне как-то хотелось нормального, ровного, а не «слуга-господин» и шепотков за спиной.
– Да я нет, а что ты такой уверенный? Вдруг я тебе синяков понаставлю, к королеве жаловаться не пойдешь?
Ждан покрутил головой.
– Не, с моим рылом в те залы не пускают, да и золотых выпрашивать… – При этом он цепко посмотрел на меня.
Сработало, не сработало?
– Хватит слов, – сказал Седдик.
Началась тренировка.
Как-то Петр Сергеевич под хорошее настроение объяснил нам, почему предпочтительна тренировка в группе, куда постоянно приходят новые бойцы.
– К старым-то уже привыкаешь, все знаешь, что человек в следующий миг сделает. Иногда просто рукой махаешь, а противник уже знает, куда удар будет. До него не коснулись, а он падает. А новенький этого всего не знает, от него в бороду огрести на раз можно.
– Это точно, – сказал Костик тогда, потирая челюсть. Ему даже через тренировочный шлем досталось.
Сначала физическая подготовка, надели тренировочные доспехи и бегом вокруг усадьбы. Охрану нашу пригласили внутрь, сейчас они сидели на поляне и смотрели, как их подопечный в компании троих юношей старше него носится как угорелый.
Потом тренировочный бой, отработка движений. Сначала я стоял в паре с Волином, потом его сменил Ждан, а потом и Виктор. Потом вольный бой, где Ждан быстро ставил мне синяки и следил за моей реакцией. Я шипел, Ждан ухмылялся, потом посмотрел оценивающе и ухмыляться перестал.
Ну, дальше силовая программа, сто раз тренировочным мечом ударить, пятьдесят раз присесть, пронести большой камень, будь он неладен, два раза по сто шагов… Ну, это уже мне знакомо, я таскал, обливаясь потом.
А вот теперь можно и свалиться, и валяться на траве, смотреть в небо.
Рядом со мной распростерлись Виктор и Ждан, Волин тоже не задержался.
– Ну вот, на первый раз вы познакомились, – подвел итог Седдик. – Хорошо все себя показали. И потренировались тоже хорошо. Завтра чтоб с первыми лучами были! Седдик… Ваше высочество. Не откажете ли в любезности? Граф Слав, декан факультета врачевания Королевского университета, желал бы присутствовать при ужине.
– Граф Слав? – Я вспомнил жилистого графа. – Да, конечно же, буду очень рад!
– Ваше высочество! – С порога поклонился мне граф. – Рад видеть вас еще в большем здравии!
– Да, я тоже рад себя видеть в еще большем здравии, граф!
– О, ваше высочество… Вы даже не представляете, как я рад известиям о выздоровлении семьи моего давнего друга, барона Седдика.
Вот, значит, они еще и друзья.
– Ну, как я понимаю, до окончательного выздоровления их еще далеко, потому не будем зарекаться…
Вот странно, если они друзья, так почему же тут оказался мастер Клоту, а не граф Слав?
– Да, не будем! – согласился граф. – Не ожидал я от мастера Клоту, не ожидал от него, что так быстро он сможет поставить на ноги людей, которые больны лихоманкой… Ваше высочество, вынужден признать, что я в нем ошибался. Причем с самого начала.
– Граф, что же вы, как доктор…
– …не помогли баронессе и ее дочке? – закончил за меня граф. – Сожалею, ваше высочество… Пусть я первым кину камень в того, кто скажет, что я не пытался.
– А как же раньше лечили… Лихоманку? – спросил я.
– Впервые о случае излечения я узнал недавно. От барона Седдика.
– Ничего себе… А что же делали с больными?
– Давали большую дозу отвара. Человек засыпал и не просыпался.
– Однако. – Покрутил головой я. – Но откуда данные, что от малой дозы отвара может наступить исцеление?
– Такие способы были распространены в Рохни, ваше высочество. Давно уже. Были слухи о том, что кто-то исцелился вот так.
– Погодите-погодите… Так вы предложили барону Седдику такой способ?
– Ваше высочество, врачи иногда должны принимать сложные решения… – поклонился мне едва заметно граф Слав.
– Чем же вы руководствовались? – спросил я. Нет, ну какого черта я лезу со своим-то уставом и в чужой монастырь? Да просто интересно стало, что тут да как, вот и лезу! Мир-то все еще чужой, незнакомый для меня. И узнать тут еще мне многое надо.
