— Кто сказал?
— Незнакомец. «Явитесь с визитом. Жду через полчаса». Чернявый исчезает...
— То есть как исчезает? — удивилась я. — Испарился?
Зигмусь опять разнервничался.
— Группа-группа, кто попало, ролики-ролики, молодежь-молодежь, толкаются, ругаются, какие-то претензии, необоснованные-необоснованные...
Ага, понятно. Невезучий Зигмусь в пылу преследования опять на кого-то наскочил, и его обругали. Ну, это неважно.
— И что дальше?
— Незнакомец идет-идет, я за ним, за ним, хотя нога болит-болит.
— А чернявого нет?
— Чернявый исчез-исчез, но я твердо иду за незнакомцем, ведь слышал — «через полчаса, через полчаса», вот я и держался за ним, за ним.
Ну что за умница, а я ещё сердилась на кузена! Пожалуй, надо будет как-нибудь позволить схватить себя в объятия...
Зигмусь продолжал рапортовать:
— Идем-идем, уже виден порт-порт, по дороге вилла-вилла, незнакомец вошел-вошел, я жду-жду на улице. Спросил, кто хозяин, вот записал-записал, некий Кендзерек, не правильно образована фамилия, грамматика польского языка требует-требует...
— К черту грамматику, сейчас не время заниматься ею, говори, что было дальше.
— Дальше появляется чернявый и тоже входит-входит. Там и остались!
— Незнакомец! — потребовала я.
И опять убедилась, что в наблюдательности Зигмусю не откажешь, он мне выдал полный портрет незнакомца:
— Лет пятьдесят. Волосы с проседью, впереди лысина. Президентские усы. Средней упитанности. Общее выражение лица — глуповатое. Четкие брови. Угрюмый. Следует установить наблюдение, своими ушами слышал — «товар-товар», значит, произвели ограбление!
Кузен рассуждал логично, ведь он по моей просьбе отслеживал потенциальных грабителей и, услышав, что уже получен товар, должен был прийти к выводу о состоявшемся ограблении. Какое задание теперь дать человеку, чтобы и избавиться от него, и пользу извлечь? Ведь вот как, оказывается, пригодились его наблюдения!
Однако прежде чем я выдумала новое задание, Зигмусь, полистав свои записи, снова принялся зачитывать. Оказывается, это ещё не все!
— Недолго-недолго, — информировал он.
— Что «недолго»?
— Недолго пробыли в той вилле-вилле, минут через десять-десять вошли ещё двое, пол мужской, одна борода. И вскоре вышли-вышли, с ними чернявый-чернявый, явно-явно знакомы, идут под ручку, под ручку, я за ними, за ними, они садятся в «мерседес», водитель: очки, кепка, борода. Уезжают.
Все закрутилось у меня в голове, такая поднялась свистопляска, что отдавалось в затылке. Не знаю, как ещё хватило сил спросить, в какую сторону они поехали.
Обстоятельный кузен огляделся по сторонам, посмотрел на небо и только после этого информировал: на восток. Туда, дальше по перешейку, к русской границе. И честно добавил, что за дальнейшее не ручается, потому что ехали они быстро и он скоро потерял их из виду, могли и свернуть.
— И ещё машины-машины, — оправдывался он. — Движение оживленное, плохо видно, плохо.
Я попыталась собраться с мыслями. Хорошие знакомые, под ручку идут, как же! Похитили Северина! Что теперь делать?
Но Зигмусь ещё не кончил.
— Номер третий-третий, — забубнил он.
— Что «номер третий»?
— Вдруг бежит-бежит. Меня толкнул-толкнул, не извинился, плохое воспитание, я всегда говорю...
— Оставь в покое плохое воспитание! Куда бежал третий номер?
— К машине-машине, торопился-торопился. Сел и уехал.
И не дожидаясь моего вопроса, по собственной инициативе добавил:
— Тоже на восток.
На этом у Зигмуся кончилась информация и начались предположения. То есть Зигмусь принялся горячо высказывать собственные соображения относительно того, как теперь следует действовать в создавшейся обстановке. Перебить его не было никакой возможности, так что я оказалась в самом дурацком положении. Надо было срочно вернуться к Болеку и рассказать сообщникам о важных открытиях кузена, но как избавиться от него самого? Во-первых, никакого нового задания не приходило мне в голову в сумятице чувств, охватившей все мое существо, во-вторых, Зигмусь просто бы меня не услышал за собственными высказываниями. А тут ещё ветер немилосердно трепал одежду и волосы и с грохотом гонял по тротуару пустую консервную банку.
— Подожди меня, — не придумала я ничего лучшего. — Я сейчас.
И, оставив Зигмуся с раскрытым ртом, кинулась в подъезд дома. Там я столкнулась с хозяйкой.
— Что это вы все бегаете? — удивленно поинтересовалась женщина. — Только что ваши мужчины меня чуть с ног не сбили, теперь вот пани...
У меня потемнело в глазах.
— Да я ничего, — попыталась я оправдаться, — просто думала, они меня ждут. Так, говорите, бежали? Не знаете, что случилось?
— Нет, не знаю, только очень торопились. Бедный инвалид чуть костылей не поломал, с трудом влез со своим гипсом в машину.
— Так они на машине уехали?
— На машине.
— Мне бы позвонить...
— Пожалуйста, войдите.
В спешке я набрала не тот номер. Была уверена, что звоню майору, но в трубке услышала голос Яцека.
— Холера! — приветствовала я его. — Ты где? Куда я попала?
— В «Пеликане». Что случилось?
— Чепе! Только пока не знаю, в чем оно заключается. Надо найти майора, но я забыла номер его телефона. Надо немедленно встретиться! Еду к тебе!
И опять бегом вернулась к машине, села, ни слова не говоря, и попыталась уехать. Зигмусь с другой стороны дергал дверцу. Пришлось открыть ему, он втиснулся рядом. Кажется, что-то говорит?
— Сержант! — перебила я кузена и продолжила в присущем ему телеграфном стиле:
— Доложить немедленно! Надо торопиться!
— Да-да-да! — обрадовался Зигмусь. — Номер первый. «Альбатрос». Немедленно обыск!
Вот он и сам подсказал мне, как от него избавиться. И я приказала:
— Подежурить у двери. Понаблюдать!
— Какая-какая дверь?
— В Доме художника, последний сегмент первого этажа. Надо знать, кто туда войдет, не препятствовать, пусть входит. У нас аврал, как хочешь, но помочь обязан!
Видимо, Зигмусь уже давно решил, что причастен к выдающимся, если вообще не эпохальным событиям, и не просто причастен, играет решающую роль. Я показала ему окно Бертеля, и тут подъехала машина Яцека. Зигмусь вышел из моей, Яцек на ходу притормозил, опустил окошко и, крикнув мне «За мной», помчался дальше. Я взревела мотором, Зигмусь лишь рот раскрыл. Не попрощавшись с кузеном, я рванула следом. Надеюсь, кузен заступил на вахту у Дома художника. Когда мы оказались у моего дома, оба остановились, я оставила свою машину и пересела к Яцеку.
