Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
Тут уже была очередь улыбаться Эдварда, поскольку конкретно о планах графа он не знал, только общие слова, что и так известны каждому, что и так известны каждому, согласившись поддерживать его больше из уважения к Рокфору, и слишком много времени проведя вдали от Рейнсвальда.
– Можете не продолжать, – кивнул банкир. – вы слишком честны, чтобы шпионить за собственными союзниками. В этом плане ваш отец был несколько более проницательным человеком, да и вам бы пора принять подобное. Особенно после того, как ваш собственный родственник чуть вас же не убил из-за права на титул барона Рейнсвальда, – банкиру, кажется, надоело сидеть на одном месте. Пока он мерял кабинет барона шагами, Эдвард пытался понять, что этот человек хочет на самом деле, внимательно наблюдая за каждым его жестом, словно надеясь увидеть в них подсказку или зацепку.
Банковские кланы еще считались дворянами, но основная суть этого значения для них была давно потеряна. Эти люди больше не были воинами, то есть, теми, кто готов с оружием в руках отстаивать собственные земли и собственную честь, защищать интересы короля и тех людей, кто принес им клятву вассалитета. Они стали торговцами, менялами, ростовщиками, да кем угодно, но только не теми, с кем можно сравнивать идеал рейнсвальдского дворянина. И все же, уже давно ни одна война и ни один серьезный конфликт на Рейнсвальде или его колониях не решались без участия остезейцев или их представителей. Они как стервятники слетались туда, где умирали люди и рвались снаряды, обменивая деньги на кровь и кровь на деньги, богатея от каждой войны.
С одной стороны странно, что остезейцы не желали полноценной гражданской войны в Рейнсвальде, ведь сложно даже представить, какие прибыли могли им принести постоянные военные заказы и транши. Только с другой стороны, их поведение вполне логично, хаос, в какой впадет королевство в случае гражданской войны, обрушит саму систему кредитования, а вместе с ней и могущество Остезейских банков.
– Ваше содружество тогда, кажется, потеряло несколько миллиардов выданного кредита, не так ли? – Эдвард усмехнулся. Союз тогда действительно поддержал его дядю, уверенные в том, что все прибыли и проценты будут возвращены с разоренного Тристанского бароната. Никто не ожидал, что молодой и не имеющий никакого опыта наследник сможет отбить столь мощное нападение и даже выиграть войну за то наследство, что принадлежало ему по праву.
– В нашем деле тоже бывают и потери, и ошибки, – чуть поклонился банкир, чтобы скрыть эмоцию, отобразившуюся у него в этот момент на лице, – приходится рисковать, чтобы удерживаться на плаву, но что вообще есть наша жизнь без риска?
Разговор так ничем и не закончился, остезеец, поняв, что его предложение не нашло соответствующего отклика в душе молодого барона, вскоре его покинул, договорившись только об экономическом сотрудничестве.
И сей час, официально возвращаясь на остров, Эдвард думал о слишком многих вопросах, порой почти забывая, какова же истинная причина его возвращения на Рейнсвальд. В королевском порту его будет встречать Иинан Третий, все-таки поднявшийся с постели, словно решив еще раз доказать всем, что тот железный дух, что томится в его истощенном теле, не сломить никакой болезни. И даже едва дыша, он сможет доказать, что заслужил корону Рейнсвальда по праву деяний, а не потому, что ему кто-то помогал в борьбе за престол.
Там же будет его возлюбленная, Изабелла, вернувшаяся из Камского замка, сейчас находившаяся под охраной гвардии ее отца и королевской армии, и вряд ли даже Респир будет настолько безумным, чтобы попытаться напасть прямо здесь. Хоть один положительный момент в его отъезде, прояснивший ситуацию с этим сумасшедшим, оказавшимся на коротком поводке у барона Гористара и неспособным к серьезным самостоятельным действиям. Можно больше не опасаться его безумных действий и возможных неожиданных нападений. Во всяком случае, до смерти короля и начала борьбы за престол.
– Волнуетесь, барон? – спросил сир Де Адрил, один из его вассалов, тоже участвовавший в экспедиции на Аверию и командовавший правым флангом в ходе боя у Самрийских верфей. Сейчас этот человек сам заметно нервничал, гадая о том, что должно случиться, – свадьба довольно важное решение, отказаться уже будет нельзя, и придется принимать ответственность не только за себя, но и за свою жену…
– Друг мой, волнуюсь я не о свадьбе, – Эдвард покачал головой. – я волнуюсь о том, что может произойти после этого. За то, в каком мире нам придется жить дальше… Что мы сделали не так, раз стоим на пороге гражданской войны? Сильный король, справедливая монархия, но все равно бароны уже готовы рвать друг друга на части…
– Господин, вам не стоит мыслить столь уж негативно, – покачал головой Де Адрил. Несмотря на свой внушительный внешний вид, с натренированной фигурой, заметной даже под парадным мундиром, волевым лицом с квадратным подбородком и холодными глазами с красноватым оттенком, этот человек на деле оказывался весьма добродушным здоровяком, все время пытавшимся найти что-то хорошее, – все еще может измениться в лучшую сторону. Война ведь еще не началась, а новый король, что вполне возможно, сможет остановить ее. В нашей истории еще не было случая, когда бароны решались организованно подняться против короля, – услышав эти слова, молодой тристанский барон едва заметно улыбнулся. Отдельные восстания все же случались, но они так и не смогли развиться во что-то полномасштабное. Союз остальных баронов и королевские войска каждый раз одерживали верх над восставшими без особых усилий, оставляя принципы существования целыми и в нерушимом состоянии. Смог бы он сам одержать верх в подобном случае? При помощи своих союзников и остезейских банков?
А может быть, остезейцы подталкивали его к подобному безумному поступку только для того, чтобы бросить Тристанский баронат потом в одиночестве, против ополчившегося на него всего остального Рейнсвальда, и лишить графа Фларского той поддержки, в которой тот сейчас нуждался. Подобного противостояния Эдвард не смог бы выдержать даже при всех имеющихся у бароната ресурсах, был бы смят и разгромлен объединенными силами королевства. Само имя Тристанского рода было бы вычеркнуто из всех родовых и дворянских книг, предано анафеме и забвению. Версия выглядела похожей на правду, и сейчас молодой барон даже мысленно похвалил сам себя, что не поддался мимолетному порыву, не приняв предложения представителя Остезейского союза и оставшись верен старым идеалам.
Глубоко вздохнув, Эдвард закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь сосредоточиться только на том, что происходило сейчас, а не на тех возможностях, что могли бы появиться или были бы утеряны, прими он то или иное решение. Все это слишком отстраненно от реальности, пройдено и должно быть забыто. Молодой тристанский барон не отличался особой закрытостью, но обычно рассказывал ровно столько, сколько нужно, не открывая того, что думал на самом деле, уверенный, что эмоции, рвущиеся из человека, не могут являться ничем иным, кроме как проявление слабости.
– С вами все в порядке, – поинтересовался его вассал, подходя ближе. – вы сильно нервничаете в последнее время. Может быть, вам следует показаться врачу? – Де Адрил был практически ровесник его отцу, пройдя с ним через очень многое, и к ребенку своего прежнего сюзерена, которого еще сам качал на руках, относился практически так же, как к своему родному. Один из немногих людей, кто беспокоился об Эдварде как о человеке, а не как о политической фигуре королевства. И порой молодой сюзерен был ему за это очень благодарен.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
