В нескольких шагах от меня, рядом с каменной скульптурой, стоят несколько маленьких детей. Они внимательно следят за мной, перешептываясь. Вскоре к ним присоединяются пожилой мужчина и две женщины, которых я видела однажды в часовне. Они тихо смотрят на меня, как на заморскую диковинку. И взгляды их далеки от дружелюбных. Скорее, эти люди открыто враждебны ко мне. Старик громко плюет в мою сторону, и плевок на пару мгновений отчетливо виден, а потом его заносит свежим снегом. Потом из гостиницы выходят еще трое мужчин, их лиц я не вижу. Миссис Джонс права – эти люди напуганы. Их близкие умирают, и они убеждены, не в последнюю очередь увещеваниями преподобного Кадуаладра, что в этом виноват кто-то, живущий среди них. Кто-то иной. Кто-то, на кого подозрение уже упало. Кто-то, с кем связана несвоевременная смерть. И тут я слышу сначала тихо, потом все громче и громче: ведьма.
Дверь передо мной снова открывается, и на пороге появляется горничная. Она просовывает в мою руку бутылку с темно-коричневой жидкостью и отступает. Дверь захлопывается, и снег с крыши падает на землю рядом со мной. Я слышу, как в доме опустился тяжелый запор. Тщательно уложив бутылку во внутренний карман пальто, я устремляюсь так быстро, как могу, к лавке бакалейщика дальше по улице. И чувствую, что толпа идет за мной вслед. Преследует меня. Я делаю покупки как можно скорее, уже собираясь добраться до лавки мясника и сбежать отсюда. Набив наружный карман сухофруктами, засунув рядом с ними бутылочку коньяка и набросив на плечо ремень от сумки с овсянкой, я опять выхожу на площадь. Чтобы попасть к мяснику, мне нужно свернуть направо, но путь перегораживают трое дюжих молодцов. Стоят и молча смотрят на меня недобро. А вот толпа не сдерживается.
– Убирайся! – слышу я крик. – Ты здесь лишняя.
– Держись отсюда подальше! – добавляет другой голос.
– Ведьма! – кричит кто-то посмелее. – Ведьма!
Через несколько секунд уже вся толпа скандирует:
– Ведьма! Ведьма! Ведьма!
Я проталкиваюсь сквозь кордон, и хотя тяжелый мешок с крупой тормозит меня, я все же иду вперед, не желая поддаваться на провокации. Я не должна идти у них на поводу, не должна! Если сейчас я потеряю самообладание, то они лишь еще больше утвердятся в своих опасениях и возненавидят меня окончательно. Почуявший опасность Принц пытается подать знак своим отчаянным ржанием. Мне бы только добраться до него, и тогда я смогу уехать отсюда.
Мимо моего лица со свистом проносится камень. А потом еще один. И еще. Я уже совсем близко к лошадям, как вдруг огромный булыжник ударяет меня по щеке с такой силой, что я теряю равновесие, рухнув в снег, и мешок с овсяной крупой, ударившись о стену, разрывается, а его содержимое тут же высыпается наружу. Местные жители замирают, словно пораженные этим зрелищем, и я решаю воспользоваться моментом. Бросив мешок, я отвязываю Ханни, хватаю упряжь Принца и моментально оказываюсь в седле. Из раны на щеке сочится кровь, падая малиновыми каплями на белую гриву Принца. Мне требуется вся сосредоточенность, вся моя воля, чтобы подавить силу, которая бушует внутри меня; мой инстинкт самосохранения – если бы я его не сдерживала, этим мерзким людишкам бы не поздоровилось. Я уже собираюсь уехать, как вдруг вижу, как из своего дома выходит Изольда. На ней изящная шуба, и она выглядит на удивление элегантно. Как все-таки обманчива внешность. Разве можно представить себе, что кто-то из местных поддержал бы такую дикарку, как я, когда есть сама респектабельность и чинность по имени миссис Боуэн?
На мгновение мне интересно, как Изольда собирается поступить. Встанет ли она на их сторону и обрушит ли на меня силу своего гнева? В такой момент, несомненно, что бы она ни придумала насчет моего дара, люди поддержат ее, потому что в их душах полно неуместных страхов.
– О, Моргана, – снова слышу я в своей голове ее голос! – Неужели ты думаешь, что я так глупа, так неуклюжа?
Изольда бежит вперед.
– Как вы, миссис Дженкинс! – кричит она, заливаясь слезами, поднеся руки ко рту, и лицо ее являет картину подлинной заботы. – Вы ранены!
Она устремляется сквозь толпу, которая с почтением расступается, хотя все явно растерянны.
– Ну же, дорогая, – говорит Изольда, положив руку на уздечку Принца и встав прямо передо мной, так что, чтобы сбежать, мне пришлось бы проехать прямо по ней. – Пойдем в дом, дай мне осмотреть твою рану. Ты не в состоянии сидеть на лошади.
Я качаю головой, пришпорив Принца, толкая его вперед. Но власть Изольды над ним больше, чем просто физическая, и конь лишь поднимает копыто, замерев на месте. Какие страшные картины она показывает перед его светлыми глазами, что мой конь так себя ведет?
Одна из женщин в толпе выступает вперед.
– Берегитесь, миссис Боуэн, – говорит она. – Эта девушка ведьма! Вам лучше держаться от нее подальше!
– Конечно, нет, – с притворным ужасом восклицает Изольда. Да она просто идеальная актриса!
– Да, да, благоверная, – добавляет беззубый мужчина. – Она прокляла стадо. Она прокляла этот город. Ох, да она даже собственного мужа прокляла!
И тут Принц вдруг приходит в себя, но теперь его одолевают такой испуг и такая боль, что он встает на дыбы, так что мне приходится наклониться вперед и уцепиться за его гриву, чтобы не упасть. Принц подается вперед, как будто это я его пришпорила, и сбивает Изольду на землю. Она падает с таким жалостливым криком, что, кажется, даже у каменной статуи сердце бы от него сжалось. Принц мчится дальше. Оглянувшись, я вижу, как толпа спешит на помощь этой жуткой женщине. Мне угрожают кулаками, в мой адрес сыплются проклятия и летят камни. Я подстегиваю Принца, и он скачет что есть мочи подальше от города. Даже Ханни, испугавшись, вскоре догоняет нас на пути к дому.
Кай почти никогда в своей жизни не был разъярен так, как сейчас. Когда Моргана вернулась вся в крови и рассказала, что случилось, он прямо-таки взбесился. В ее рассказе есть пустота, которую даже самые тщательные расспросы миссис Джонс заполнить не в силах, но они с Каем поняли достаточно, и картинка вырисовалась не самая привлекательная. Когда Моргана поднимается наверх, чтобы переодеться в сухую одежду, Кай начинает хаотично расхаживать по кухне, перекошенный бессильным гневом.
– Как они могли? Как они могли так с ней поступить? Они что, из ума, что ли, выжили? – восклицает он.
Миссис Джонс медленно качает головой.
– Они боятся, мальчик мой. Они в отчаянии.
– Это не дает им права обижать беззащитную девушку.
– Моргана не кажется им беззащитной. Они думают, она опасна.
– Что? Что за чушь?
– Многие из них больны, милый. В городе эпидемия, и от нее уже умерло много народу. Они считают, что лихорадка пришла отсюда. Из Финнон-Лас.
– Но у меня нет лихорадки. Почему они так думают?
– Потому что верят слухам, будто всему виной Моргана.
– Моргана? Наслала на город эпидемию? Это безумие!
