– А все остальные так на это спокойно и смотрели?
– Пока высшие не подмяли под себя четверть континента, остальные расы и в ус не дули. Наподобие: «Пусть людей громят, а до нас далеко». Вот и дождались. Ушастые настолько окрепли, что даже всем миром не удалось их перебить в одну войну. Прямое вмешательство их богини через аватаров только усложняло дело. Наши-то боги действовали только через жрецов, не желая вмешиваться в войны лично. Прошло около тысячи циклов и три поистине великие войны, прежде чем выжгли эту заразу с Равока. Попутно и лесных всех покрошили в мелкий фарш, за то что не помогали и оказались сочувствующими не с той стороны.
– Как-то все это слишком просто, – разочарованно протянула Виэрта.
– А все войны всегда начинаются одинаково – кто-то где-то захотел больше власти и земель, а дальше все пошло и поехало. Далеко ходить за примером не надо – думаешь, начавшие мятеж преследуют другие цели? Начать воевать всегда просто, но вот остановить войну намного сложнее. И расплачиваются за это всегда жизнями простых солдат и магов, будь они хоть десять раз великими.
– Учитель, а боги лично вмешались только в последней битве или нет? Наши летописи говорят, что это случилось всего один раз, и все девять верховных богов явились во плоти. А покровительница светлых использовала аватаров все время, во всех трех войнах.
– Честно говоря, во все эти божественные дела лучше не лезть, – поморщился я, – на это есть жрецы. Но насколько я понял, ты хочешь узнать, почему мы не получили поддержку аватаров в войнах?
– Да, это кажется несправедливым – светлые находились в намного выигрышной позиции, если вспомнить ваши слова относительно потерь, – влезла Равила. Мои же ученицы кивнули, подтверждая.
– Если вам так интересно, то могу и рассказать. – Я пожал плечами. – В свое время я тоже этим интересовался и не поленился уточнить у поддерживавших нас жрецов. Только соберитесь поближе – я создам большую защиту от дождя над нами, а то так разговаривать неудобно и слышимость хуже.
Девочки придвинули своих зверей почти вплотную к Хорху, и я увеличил размер защиты амулета в несколько раз и накрыл дорогу по всей ширине.
– Итак, как все знают, аватар – земное вместилище бога, служащее орудием для выполнения каких-то божественных планов или замыслов. Любое существо для этого не подойдет, жрецы должны провести многочисленные обряды над младенцем, избранным богом.
– Почему такие сложности? Разве сам выбор не показывает, что ребенок станет аватаром, когда подрастет?
– Может сгореть, не выдержав огромной силы, передаваемой высшим разумом, – пояснил я Ви. – Отсюда и малое их количество, иногда и за тысячу циклов у бога может появиться только один аватар.
– Э, учитель, вы несколько отклоняетесь от темы вопроса, – прервала меня орчанка.
– Я и веду к этому, так как кое-кто может не знать некоторых подробностей. – Я укоризненно посмотрел на ученицу. – Теперь же я перейду непосредственно к теме. Но все по порядку. Аватары никогда не вмешивались в войны, потому что наши дрязги – это дело смертных, недостойное их внимания до тех пор, пока целенаправленно не уничтожаются верующие и жрецы. Это такой негласный закон, установленный верховными богами. Богиня эльфов его нарушила, но к этому моменту слишком много существ в нее верило, чтобы просто так уничтожить.
Для начала я назову количество убитых аватаров богини светлых эльфов Мириилы – за тысячу циклов их набралось ровно семнадцать штук – немыслимое число даже для всех верховных богов, вместе взятых! Не считая эльфийских, за последние две тысячи циклов у разных рас было всего не больше полутора десятка аватаров (если судить по хроникам жрецов), пусть и живут они почти бесконечно, питаемые силой своего бога.
Такое соотношение получилось потому, что высшие эльфы были ближе всего по духовному состоянию к своей богине. А с ростом численности расы увеличивалась и вероятность рождения наиболее подходящих для приема божественной сути младенцев. Чего нельзя сказать о нас. Вот и выходило, что отдуваться приходилось магам и жрецам, а против божественной силы обычные заклинания не очень-то защитят.
Я перевел дух. В горле немного запершило, и пришлось достать заветную фляжку и хорошенько его смочить.
– Это значит, они стояли выше нас по духовному развитию и близости к богам, не нуждаясь в посредничестве жрецов? – осведомилась Ришана, кривясь от такой мысли – собственную ущербность, пусть и в сравнении, осознавать всегда неприятно.
– В какой-то мере так и есть, но тут надо уточнить, – подтвердил я, – жрецы считают, что светлые эльфы были ближе к своей богине, потому что оказались созданы по образу и подобию, в отличие от всех нас. Это их сила и одновременно слабость – полученное с рождения могущество не способствует полноценному развитию, особенно когда считаешь окружающих намного ниже себя, почти животными.
– Потрясающее самомнение. Неудивительно, что их всех уничтожили, – покачала головой целительница, – с таким отношением и самый спокойный возьмется за оружие с желанием проучить наглецов!
– Чем все и закончилось. Но это даже не самая главная причина. Участвуя в сражениях, я многого навидался, но всякая жестокость должна иметь предел.
– Если вы имеете в виду искусство пыток, то я полностью согласна. – Ви скривила лицо от отвращения. – Смотрела я как-то одну древнюю книжку с картинками на эту тему. Так изобретения светлых даже вспоминать не хочу – перед обедом такое лучше не читать.
– Для сравнения могу привести пример. Самое милосердное убийство у них – прорастить в желудке древесный росток и поддерживать жизнь в жертве до тех пор, пока корни и ветки не пронзят все тело насквозь. Другие способы убийства и пытки намного кровавей и отвратительней. Именно из-за этого мы всех детей и женщин вырезали под корень – после увиденных зверств над военнопленными ни у кого из солдат и рука не дрогнула.
Я невольно вспомнил парочку особо неприятных случаев и содрогнулся в омерзении. Творить такое и считать себя после этого светлыми никакое нормальное существо не сможет.
– Вам повезло, что вы те времена не застали, потому что многие выжившие ветераны остались не совсем здоровы рассудком от увиденного. Да что там говорить, как полковому лекарю, мне приходилось не раз вправлять мозги солдатам. – Не только солдатам, и себе немного подправил память, добившись затуманивания конкретных деталей в воспоминаниях. Иначе до сих пор бы кошмары мучили. Но я никогда в этом не признаюсь ученицам или кому другому. – Сейчас вы такого на войне не увидите.
– Это объясняет многое, – протянула орчанка, – у нас большинство старейшин воевали и иногда такое выдавали, что хоть смейся, хоть плачь.
– А что ты хотела? Ушастые – мастера насчет всяких ловушек и подлостей, а к высшим эльфам это относилось в полной мере, так что даже в кусты в походе нельзя было отойти спокойно. Не станешь же ты подозревать в каждом кролике магическую ловушку, скрытую от обнаружения, или ожидать, что у дичи вдруг окажется в жилах не нормальная кровь, а чистый яд того же цвета? Вот и возникают условные рефлексы тела на однажды пережитое, разуму это почти не подвластно.
