— О, какая приятная встреча, — произнёс кто-то знакомым голосом. — Сегодня Священный Узел благоволит своему слуге. Я думаю, ты тоже не будешь с этим спорить, Лис?
— Не буду. — Я сумел-таки сконцентрироваться и поднять взгляд.
Он стоял в нескольких шагах — самодовольный, облаченный в чистую, без подпалин и грязи броню, и на физиономии его красовалась надменная, торжествующая улыбка.
Брат Рихард, приор московской локации.
Самое время пустить в ход «Шторм» и пристрелить ненавистного узловика, да только и у него «карташ» на шее не для красоты, а меня всё ещё потряхивает после прохода через тоннель.
— Только я что-то не рад… — сказал я.
Меня выкинуло на северном склоне кратера, на участке, почти свободном от руин, и вышвырнуло, стоило признать, прямо в лапы очень не вовремя случившегося тут брата Рихарда. Синдбада и Колючего я по соседству не увидел, вообще никого не заметил, а к тому, чтобы как следует осматриваться с помощью имплантов, ситуация совершенно не располагала.
— Ничего, твои эмоции меня не интересуют и в счёт не идут. — Узловик потёр крючковатый нос. — Не вздумай хвататься за оружие. Медленно поднимись и заведи руки за голову.
— Как скажешь, морда… — Я не стал тянуться к ИПП и играть с братом Рихардом в любимую игру ковбоев.
Вместо этого я бросился на него, чтобы сбить с ног, повалить и придушить.
Рукопашному бою меня в своё время учили, причём жестоко, и не всяким там красивым приёмчикам, годным только для постановочных драк. Меня натаскивали выводить людей из строя, быстро и максимально эффективно, и происходило это в скрытом от чужих глаз тренировочном лагере.
И было это неимоверно давно, целых пять лет назад.
Так что план мой имел шансы на успех, но узловик оказался тоже не лыком шит…
Я врезался в него и почти зацепил за шею. Но брат Рихард устоял и ужом вывернулся из моего захвата. Я на мгновение замешкался и получил сильнейший удар по затылку.
Шлем шлемом, но в черепушке у меня загудело.
— Ах ты, гад… — только и успел вякнуть я, как оказался прижатым к земле и обезоруженным.
Сказалось то, что он был бодр и полон сил, а я — измучен до предела.
— Норовистый паренёк, — проронил узловик, и я потерял сознание.
В чувство меня привели совершенно расточительным способом — плеснули в лицо водой. Не капнули, не брызнули, а словно вылили целое ведро, а то и небольшой бочонок.
В Пятизонье, где годная для питья жидкость встречается нечасто и представляет собой большую ценность, её стараются беречь. Но братья-рыцари могли позволить себе такие траты, или я и вправду представлялся им крайне ценным пленником.
Обычному съездили бы пару раз по физиономии, и все дела.
Я открыл глаза и с отвращением уставился на брата Рихарда и двух его бравых сотоварищей.
— Руки мы тебе связали, оружия лишили, М-фон заглушили, — сообщил мне приор московской локации. — Так что дёргаться не пытайся. Твоя участь предрешена, видит Узел, и лучше бы тебе смириться с ней.
Я сел, встряхнул головой, избавляясь от щекотавших кожу капель.
Мы находились там же, на северном склоне кратера, примерно на середине его высоты, неподалёку от выглядевшего целым коттеджа. Помимо облаченного в красивые «доспехи» любителя поговорить, вокруг толпились ещё пятеро рыцарей, и не было видно никаких следов Синдбада и Колючего.
Похоже, эти двое куда-то запропастились во время переноса.
Грустно, конечно, что никто не придёт мне на помощь, но, с другой стороны, хорошо, что мои спутники не угодили в плен к Ордену. Они, если разобраться, тут совсем ни при чём, и «палачей» интересовали лишь как помеха на пути к овладению «материалом для исследования».
— И не надейся! — заявил я, буравя брата Рихарда мрачным взглядом. — Не смирюсь!
— Ну, не смиряйся, — неожиданно легко согласился он. — В любом случае это ничего не изменит.
— В Цитадель потащите?
Тут на хищной физиономии приора московской локации объявилась улыбка, самодовольная и хитрая, как морда кота, умудрившегося стащить из кладовой копчёную рыбину. А в следующий момент брат Рихард шагнул ко мне, присел на корточки и заговорил тихо-тихо, почти интимно:
— Ты думаешь, Командор Хантер что-то знает о тебе? Ни в коем случае. И не узнает. Ты достанешься мне, и только мне, и твоя копия тоже. — Тут я вздрогнул, вспомнив о дубле. — Если надо, я разберу вас на молекулы, но выясню, как функционирует « Мультипликатор».
— Зачем?
— Ты не понимаешь? — Он посмотрел на меня с жалостью. — Если я смогу понять, как он работает, то сумею это использовать и получу возможность изготовить столько покорных моей воле бойцов, сколько нужно. И тогда можно будет воплотить в жизнь любые, самые смелые планы.
Ба, а слухи-то оказывается не врали — приор московской локации и вправду властолюбив, мечтает подняться на ступеньку повыше, сковырнуть главу Ордена и занять его место; или даже круче — основать собственную группировку и попытаться подмять под себя остальные.
А я — всего лишь вовремя подвернувшаяся ступенька в той лестнице, что приведёт брата Рихарда наверх.
— Мои люди мне всецело преданы, — сказал он, — так что нет смысла кричать: «Измена!». Смирись, покорись моей воле, — голубые глаза зажглись огнём, — и я оставлю тебя в живых.
— Ага, как же, — я покивал. — Свежо предание, а верится с трудом.
— Как хочешь. — Брат Рихард поднялся. — Вставай, нам пора идти.
— И не подумаю, — и я улыбнулся во всю наглую рыжую физиономию.
Я собирался до последнего играть роль гордого пленника — если рыцарям нужно меня куда-то доставить, пусть тащат все мои килограммы на загривках или запрягают чугунка, а сам я не шевельну и пальцем.
Брат Рихард посмотрел на меня с удивлением, перевёл взгляд на стоявшего рядом могучего брата и кивнул. Узловик, габаритами напоминавший шкаф с антресолями, снял с пояса некий предмет, похожий на парикмахерскую машинку. Зачем-то взвесил его в руке, задумчиво пожевал губами и наклонился ко мне.
А в следующий момент выяснилось, что я чертовски мало знаю о боли.
Эта хреновина напрягла, как показалось, все до единого нервы в моём теле, даже те, которые вроде бы давно атрофировались. Я ослеп и оглох, потерял возможность связно мыслить. Рассудок, сила воли, прочая сознательная требуха мигом отлетели прочь, и я забился в агонии, заорал во всю глотку.
Когда боль исчезла, я понял, что на самом деле не вымолвил ни звука, сижу неподвижно, и лишь по телу гуляют отголоски судорог, эхо пережитых только что мучений.
— Это устройство называют по-разному, — сказал брат Рихард. — А знать принцип его работы тебе вовсе не обязательно. Главное — привыкнуть к его воздействию невозможно и противостоять — тоже. При этом реальных повреждений оно не оставляет, все твои импланты и внутренние органы в полном порядке.
