Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
И кузнец замолчал, и задумался: вот ведь как в жизни бывает – немая красавица, во! Что за баба без слов? Хотя, может, так оно и к лучшему.
А тут и ночь пришла. Дует, свистит за окнами. Кузнец и так, и сяк прикинул, смутился… и постелил гостье за печкой. А потом, от соблазну, взял и ещё занавеску приладил.
Странница за печку ушла, повозилась маленько и стихла.
Тогда и кузнец, головою мотнув, на лежанку полез. Лёг на рабочий правый бок, глаза закрыл… А сон нейдёт! Вспоминается странница: вся из себя… Да только разве в шубейке рассмотришь? Нет, что это, совсем не то! Дурь это, а не мысли! А надо так: вот завтра он встанет пораньше, две телеги починит, четыре замка, после странница… Тьфу-тьфу, пристала как! Нечистая! Рассердился кузнец, с боку на бок ворочается, спать себя заставляет.
И вот уже и час, вот и другой на колокольне отзвонили…
А лукавый всё на ухо шепчет да шепчет. Тут разве уснёшь?! Да и кто виноват? Ведь сама же видала – живёт он один, не женат. Зачем оставалась? Так что вот так: не смущай человека, иди на мороз! Да ещё…
Нет, не то! И вот так вот лежал, сомневался и злился кузнец. А потом вдруг подумал: а странница, а ей каково? Кто её, худющую такую, приголубит? Может, горит да мается несчастная душа, слёзы ручьями льёт. Тут бы… Тут… Да! Надо выйти да глянуть. Вот просто так глянуть – и всё.
Встал кузнец, свечку зажёг, пошёл. Подошёл к печи, маленько постоял, после занавесочку тихонько отодвинул…
А надо вам сказать, что по случаю мороза было в хате как в бане натоплено, а посему…
Смотрит – лежит! Ничком. Тёплый толстый армяк – он его накрываться давал – в ноги сбился, и лежит его гостья в чём мать родила! У кузнеца дрожь в руки, одурь в голову. Он ближе! Наклоняется…
И обмер! У странницы чуть ниже плечиков два малых белых крылышка. Пушистые.
– Андел! – охнул кузнец.
И свечу заплевал! И скорее к себе на лежанку! Там в угол забился, сопит и гадает: отчего это ему такая честь? Ведь андел явился – ого!
А про лукавые страсти и думать забыл! Да и что там кузнец, когда все мы такие. А он…
А он так и лежал, и судьбу восхвалял, и разве только к рассвету забылся.
А как проснулся, так вздохнул: эх, и вовек бы не вставал! После сладкого сна неохота ему в эту постную жизнь возвращаться.
Ну а как две телеги, четыре замка? Встал кузнец, усы огладил, вышел…
А странница, в шубейку запахнувшись, сидит в углу и улыбается. Нет, значит, не снилась она, значит, вправду явилась! Засуетился, забегал кузнец. Печь растопил, чего мог наварил, гостью накормил, а после говорит:
– Лютый мороз на дворе. Пережди.
Странница молча шубейку сняла, на гвоздь повесила… А после бух ему в ноги! Нет, что это я! Бух на грудь! Щёчкой в кузнеца уткнулась, вся трясётся – может, плачет, а может, это у неё от смеха…
А кузнец обнимает, ласково гладит её по спине, говорит:
– Вот и ладушки. Оставайся, живи, разве жалко?!
Сильный, смелый кузнец, а руки дрожат. Это он под тонкой девичьей рубашкой пушистые крылышки чувствует. И страшно, и радостно – вот! Головой мотнул и в горячем поту ушёл в кузницу.
Там от зари до зари намахался, себя не щадил, но совсем не устал. Такая ведь радость была – к нему андел явился! И точно: он только на порог, а она улыбается, ждёт.
Кузнец на стол собрал, поели. С бубликами, с разговорами. Только это кузнец говорит, а она только улыбается. Но зато все улыбки небесные.
И снова ночь пришла. Кузнец из сундука перину вытащил и гостье постелил, а сам на лежанку залез и затих.
Но не спится ему. Лежал он, лежал, и вдруг слышит – она просыпается! Растерялся кузнец и зажмурился – мало ли! Не шелохнётся, не дышит. И слышит – ширк! ширк! Глянул…
Странница тихо к лежанке подходит. В белой рубахе и косы распущены. Не удержался кузнец! С лежанки соскочил, ей в ноги кинулся.
– Андел! Андел! – твердит.
Она стала его поднимать. А он не даётся! Он ей ноги целует и чуть ли не плачет.
Странница тяжко вздохнула, кузнеца по макушке погладила и за печку ушла.
А утром, когда кузнец возле печки старался, странница к окну подошла, рукавом по стеклу провела – и сразу в хате просветлело. Значительно.
С той поры изменился кузнец, похудел. Но зато каждый день гладко выбрит, со всеми приветлив, учтив, на любую работу согласен. Ну а к работе – заказчики. Вот и стал он большую деньгу зашибать, но в корчму не заходит – всё к себе да к себе. В доме андел сидит – румяная, красивая, весёлая. Отогрелась, отъелась былая бродяжка.
А кузнец, тот за день умотается, на лежанку повалится… А сон нейдёт! Целыми ночами с боку на бок ворочается, вспоминает: про то, как рубаха на ней распахнулась, про то, какие крылышки пушистые. Кто она – человек или андел? Рукава ему заштопала, к портам пуговку пришила… Нет, всё же андел, андел! Вот только крылья вырастут, и улетит. Страшно и радостно это. И удивительно. И непонятно до робости, да!
Только стали шептаться соседи: возгордился кузнец, в храм не ходит, в гости к себе не пускает, неужели снюхался с нечистой силой? Ну и, как водится, на всякий случай, донесли фельдфебелю. Пусть проверяет!
Этот пришёл никем не зван и первым делом в кузницу. Там всё кругом перерыл, ничего не нашёл. Он тогда, разозлясь, приказал:
– Веди в хату!
Власть есть власть. Кто с ней спорит? Зашли…
Только нет нигде странницы! Вот уже воистину андел так андел! Раньше по целым дням сиднем сидела, чаи пила и в зеркало смотрелась, а тут и нет её, почуяла!
Но фельдфебель, про это не зная, под стол, под лавки и даже в печь заглянул. Кругом порядок и благообразие, как и у всех других людей. Тогда он, осердясь, за печку ринулся…
И за косу её оттуда выволок! Стоит странница посреди хаты, очи потупила и улыбается. А фельдфебель ей:
– О, старая знакомица! Не ты ли прошлой осенью купца Сорокоумова до нитки обтютюкала?
Кузнец:
– Да как ты смеешь!
А фельдфебель:
– Цыть!
И странницу за щёку взял, в глаза ей посмотрел, хохотнул и грозит:
– Р-разберёмся! – потом кузнецу: – Ну и как она, сладкая?
Молчит кузнец; ведь власть на то она и власть, чтоб унижать.
А фельдфебель развернулся на высоких каблуках и пошёл себе вон, усы лихо покручивая. Был он, это все знали, зверь зверем – никому пощады не давал, законы строго соблюдал. Нахмурился кузнец.
А странница за печку спряталась и даже к ужину не показалась.
Всю ночь кузнец в кошмарах провалялся. Беда! Этот фельдфебель, ему ничего не докажешь; упрячет странницу в дальний острог и на крылья не глянет. Бежать ей, бежать срочно надо! Правда, он без неё… Ну а кто он такой?! Он – никто. А вот зато она…
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
