Она успела пробежать анфиладу комнат с белеными стенами, когда из недр прикатился тяжелый грохот. Стены подземелья заплясали, из них начали вываливаться огромные блоки тесаного камня, пол пошел трещинами.
Девушка рванула вперед, будто испуганный заяц, и волна теплого воздуха нагнала ее, ударила в спину, едва не погасила факел. Оглянувшись, увидела завал, и поняла, что Халльвард в любом случае погибнет – даже если он прикончит очередное чудовище, то выбраться все равно не сможет.
Страх ударил подобно острому ножу – Джадия, промедли она еще хоть сколько-нибудь, могла остаться там сама. Ему на смену пришло чувство потери – там, за камнями, остались два странных человека, или более чем человека, волею судьбы оказавшиеся ей необычайно близкими.
Она собиралась убить обоих, оба имели шанс убить ее, но этого не сделали. Могущественный маг, хозяин Гардза заронил в нее семя новой жизни, а покрытый шрамами наемник сохранил ее собственную.
– Прощайте, да помилует вас Темный Жрец и его милостивые сестры, – проговорила она, и зашагала обратно: по длинному извилистому коридору, через зал, где лежали трупы рыжего мага и гвардейца, и стояли опустевшие пьедесталы, и дальше, по пути, отмеченному мертвецами и кровью.
Земля продолжала вздрагивать, но уже не так сильно, и рокот не доносился более. Джадия бежала, изломанная тень ее мчалась рядом, скользила по стене, пересекала трещины, которых недавно еще не было.
Мысли, необычные и непривычные, вызванные последней фразой Халльварда, теснились в ее голове – сегодня победил не только наемник, имевший счеты с Вечным, бывшим хозяином мира; она тоже достигла того, к чему стремилась, она выполнила заказ – Ардил мертв, и неважно, что он погиб не от ее руки.
Сам хозяин Гардза тоже добился своего – его войска штурмуют Ревайн, лишенный колдовской защиты, и город не имеет шансов устоять, а значит, что Тарегон падет, нынешняя династия окажется свергнутой.
Вот только никто из троих не сможет воспользоваться плодами этой победы: триумф привел к тому, что прежнему миру пришел конец, он рухнул и готов разбиться, точно яйцо. Джадия не то что не сумеет занять трон предков, она даже не получит денег за выполненную работу – вряд ли гильдия уцелеет в этой передряге.
А даже если и уцелеет, то девушке надо держаться подальше от прежних соратников, укрыться, притвориться умершей. И братьям по вере, служителям Темного Жреца лучше не сообщать о том, что она уцелела – те захотят получить ее ребенка, едва поймут, от кого он.
Но об этом она подумает потом, сейчас нужно выбраться – перепрыгнуть вот эту трещину, и вскарабкаться на лестницу, заваленную глыбами мрамора, при этом желательно ничего себе не сломать.
Факел потух, когда она пробежала круглый зал со статуями Вечного, и тьма мгновенно сомкнулась вокруг Джадии. Она остановилась, несколько мгновений потратила на то, чтобы успокоиться, а потом заставила себя видеть так, как умеют лишь посвященные: без цветов и деталей, только очертания.
Тот путь, каким они пришли сюда, оказался завален, и пришлось искать обходной. Какое-то время карабкалась по узкому, словно кишка, проходу, и казалось, что ему не будет конца.
Затем от духоты, усталости и страха в голове у девушки что-то сместилось, и она словно заснула, но в то же время не остановилась. Выбравшись в сеть широких, переплетающихся катакомб, расположенных недалеко от поверхности, пропустила отряд тарегонцев.
Злобные и мрачные, воняющие потом и кровью, они прошагали мимо, а Джадия пошла следом. Затем свернула, один из тоннелей показался ей лучше других, и тут началось землетрясение.
Грохот стоял такой, словно глубоко под ее ногами бушевала гроза, и молнии колотили по тяжелым металлическим облакам. Все вокруг подпрыгивало, пол крошился, разъезжался под ногами, облака пыли мешали видеть дальше, чем на несколько футов, да и смотреть было не на что.
Одна из стен рухнула, но девушка успела отскочить, торопливо полезла вверх, к открывшемуся пролому. Едва протиснулась в него, как тоннель за ней завалило, и она поползла дальше, гонимая не разумом, а животным страхом – жить, жить, жить, сохранить себя и ребенка!
Потом Джадия обнаружила, что сидит рядом с покосившейся стеной дома, а вверху небо: палево-голубое, рассветное, исчерканное длинными и черными, похожими на раны от ногтей облаками. Она выбралась, хотя перепачкалась и исцарапалась, но главное, что ухитрилась не потерять меч.
Встряхнув головой, девушка поднялась на ноги, и попыталась оглядеться: с одной стороны пирамида королевского дворца, покосившаяся и наполовину рухнувшая, с другой сплошное поле развалин, и над ним городская стена.
На ее верху взблескивали искры, доносились крики, там и сям вниз падали тела – войска Ардила, еще не знающие, что их полководец мертв, штурмовали Ревайн, не обращая внимания на катастрофу, и были близки к тому, чтобы захватить столицу Тарегона.
А вот дальше, за стеной виднелось нечто чудовищное – несколькими милями к востоку небо обрывалось, и стеной поднимались черно-бурые вихри, напоминавшие пьяных гигантов. Они покачивались и вращались, сталкиваясь боками, и чувствовалась в них колоссальная мощь.
Из руин выскочил человек, с воем бросился на Джадию, и она отреагировала так, как учили – отступила в сторону, и вонзила меч в брюхо, а потом добавила лезвием по шее, чтобы наверняка.
Затем девушка вытерла труп об одежду убитого горожанина, и зашагала в ту сторону, где за дворцом и остатками домов прятался Старк: нужно добраться до реки, не попав при этом в руки ни врагу, ни победителям, что вот-вот ворвутся в Ревайн, и убраться из города.
На лодке или вплавь – неважно, главное оказаться подальше от того места, где вскоре случится грандиозная резня, от места, где Джадию аб Хонек, если что, будут искать, а потом укрыться, «лечь на дно», приспособиться к этому новому, другому миру, и попытаться выжить в нем, да не одной, а с ребенком.
Это будет не просто, но она знала, что справится.
