За закрытой печной дверцей, жадно облизывая берёзовые лучины заплясали энергичные языки огня, из трубы повалил уверенный тёмный дым… Галина Михайловна, сморщив нос и прикрыв глаза от дыма, убрала пару кружков на плите, поставила чайник с водой, направилась к летней кухне, тут рядом…
Гейдар, учитывая возраст, старался бежать легко и равномерно. Солнце ещё не прогрело утренний воздух… Пространство перед ним казалось не пустым, а хрустально прозрачным, физически ощущаемым. Он словно невидимую стену собой таранил, лицом это чувствовал. Где-то вдалеке напомнила о себе кукушка – «я здесь», ку-ку… Дышать было легко и приятно. Росная трава скрывала порой тропинку. Тропа то расширялась под ногами, то сужалась, временами ныряла вниз, терялась в густой траве, вновь взлетала на пригорки, вилась нескончаемой нитью, звала за собой. Он обычно пробегал километров пять, когда шесть. Неспешно бежал, наслаждался. Потом делал зарядку, отжимался, немного боксировал… Потом в речке проплывал метров тридцать – больше тут и негде было, да и сил тоже на «рекорды» не оставалось. Минут двадцать после сидел на берегу, успокаивал дыхание, расслаблялся, закрыв глаза, в себя вслушивался, дышал. Потом, если у него не было запланированной встречи в условленном месте, уже не бежал – шёл домой… Ну не домой, конечно, на дачу. Так и сегодня. Правда встреча сегодня намечена всё же была. Женщина должна была подъехать. Да, женщина. Редкий гость. Ценный…
Приготовив муку, вместительную чашку, соль, сахар, кефир, яйца, Галина Михайловна неожиданно услышала стук калитки, удивилась, очень уж рано для постояльца-то, вернулся что ли, выглянула из дверей кухни… Нет, во дворе, у калитки, стояли двое незнакомых: девушка и совсем молодой мужчина, юноша. Девушка в модном шёлковом блузоне жёлтой расцветки, ярких хлопковых брюках с тропическим рисунком, лёгких открытых туфлях. Тёмные её волосы собраны на затылке, на лице улыбка, причём лицо девушки без малейшего макияжа, и ни какой бижутерии. Юноша в тёмно-синей футболке-поло, лёгких джинсовых тёмных брюках, запылённых туфлях, светлые волосы неухоженной копной спускались на глаза и уши, лежали на воротнике рубашки. В руке он держал чёрную деловую папку.
– Доброе утро, Галина Михайловна, – назвав хозяйку по имени – отчеству, приветливо поздоровалась девушка. – Мы на минутку к вам. Можно?
Улыбка у девушке была располагающей, ослепительной, как говорят в рекламе, и взгляд добрый. Хозяйка, вытирая руки о фартук машинально отметила это, кивнула головой. Улыбаясь, шагнула навстречу.
– Здравствуйте, здравствуйте… А я и не слыхала, как вы подошли… Вы откуда будете к нам? По какому вопросу?
– А мы из областного отдела культуры, из администрации, проводим выборочный статопрос населения. Это не долго. Можно? – ещё раз, всё так же приветливо улыбаясь, спросила девушка.
– Если не долго, то… почему бы и нет, я ещё тесто не завела. Проходите. Вот сюда, хотя бы. – Галина Михайловна указала на стол с лавочками под навесом. – В тенёчек. Пожалуйста, если нужно.
Молодые люди прошли, присели, юноша раскрыл папку, достал типографским шрифтом заполненные листочки, ручку, приготовился заполнять графы…
– Меня зовут Лена, вот моё удостоверение, а это Алексей Леонидович, – представила девушка сначала себя, потом юношу. – Мы вместе работаем. – И протянула хозяйке своё раскрытое удостоверение.
Галина Михайловна, близоруко прищурившись, делано внимательно глянула на тёмно-вишнёвую обложку с золотом тиснёным гербом, на фиолетовую печать, фотографию похожей девушки, и… Остальное без очков и не разглядела, да и зачем ей это… не надо ей совсем… Девушка, закрыв удостоверение, положила его на стол, придвинув табурет к столу, предложила хозяйке:
– И вы присаживайтесь, пожалуйста, Галина Михайловна. Не удобно: вы стоите, мы сидим. Мы быстро. – Хозяйка не возражала. – Так вот, – продолжила девушка, когда Галина Михайловна, присев спиной к своему «коттеджу», вернее «фазенде», как порой шутила хозяйка, прилежно сложила руки на столе. – Целью нашего опроса является, «выявление невостребованных интеллектуальных, профессиональных, и физических возможностей жителей нашей области, как дополнительного резерва улучшения благосостояния нашего родного Подмосковья». Не возражаете? – спросила Лена.
Хозяйке не очень всё поняла, но возражать против улучшения благосостояния родного Подмосковья не стала, против какого-то резерва тоже, а уж своими-то интеллектуальными возможностями – знала, – могла даже поделиться… Не с квартирантами, конечно, с местными.
– Так вот, начнём… – деловито сказала девушка, и придвинула к себе опросный листок.
Галина Михайловна кивнула головой, давайте…
Следующие минут двадцать, двадцать пять молодые люди задали ей огромное множество разных, сложных, порой противоречивых – по смыслу и по постановке – вопросов, от которых у Галины Михайловны даже голова заболела. Или вопросы были сложными, либо интеллектуальный ресурс хозяйки чуть притупился, не то засох, не то подсел… Но всё равно женщине приятно было беседовать с внимательной и чуткой молодёжью. Её адрес компьютер среди множества респондентов выделил. Представляете? Сам, взял и вычислил. Умница! Это во-первых. Во-вторых, очень приятно когда твоим мнением интересуются не вообще, а в частности, причём, по государственному делу, тем более для «бесконечного развития неограниченного благосостояния области», значит, всего края, значит, всей страны. А это, извините, дорого стоит… В-третьих, когда ещё так интересно поговоришь с грамотными людьми, да на равных…
Гейдар подошёл к белой девятке с затемнёнными стёклами, с московскими номерами, одиноко стоявшей на небольшой поляне возле дороги, открыл дверь, сел в неё. За рулём сидела женщина. Нет, не любовница, кто подумал, сотрудница. Деловая женщина. В милиции бы она значилась под рубрикой «агент», у Гейдара – сотрудница, помощница, «племянница». При средней, неброской внешности, она, несостоявшаяся на сцене актриса, в жизни достигла многого. Послужной её – «боевой» – список занял бы не один десяток машинописных страниц. Кто-кто, а Гейдар уж точно знал это. Пресловутой Мата Хари такое не снилось. «Племянница» была художником своего дела. Мастером-диверсантом. Удачливым, и изобретательным. Столько лет, и полностью в тени. Всегда на острие проблемы и в тени. Не помощница – золотник! Боевую школу прошла именно в руках Гейдара. Длинная история.
Когда-то она, совсем девчонкой, там, в Афганистане, попала в его роту… Случайно, не случайно, один сержант с собой из отпуска её привёз. Влюбилась она в него, говорят, как кошка – первая любовь, романтическая! – и он похоже. Вскоре в одной боевой операции его пулей с брони свалило. Или снайпер снял, или шальная какая, но в переносицу, гад, попала, не стало сержанта. Отправили грузом «200». Девчонка с горя запила, по рукам пошла, пока Гейдар, он тогда ротой разведки командовал, не пожалел девчушку, силой не забрал её из очередной койки… Своим «цыплячьим» худым видом она напомнила ему племянницу, дочь двоюродного брата. Брату он многим обязан был. Он пожалел её, как свою, стал опекать, вернее учить военному ремеслу. Снайперски стрелять, топографии, подрывному минному делу, приёмам нападения и обороны, работе с ядовитыми веществами, формировал специальное для такой работы мышление… Девчонка в этом расцвела, можно сказать преуспела. Фору могла бы многим дать… Но, Гейдар её берёг… её специальные знания не афишировал… Все считали её просто игрушкой командира, любовницей, и только. И что с того, что малолетка? Ничего особенного. Нормальное дело на войне, обычное. Поиграет-поиграет командир с девочкой, считали многие, собьет охотку, передаст другому, но… Не передавал. А она смотрела только на командира, ходила за ним как собачонка. Как мать или сестра стирала ему что-то, готовила, а ночью… стонала под ним, как оглашенная… Солдаты с удовольствием слушали ночные «концерты», боясь, что духи когда-нибудь прервут процесс, помешают… Под её стоны солдаты вручную «передёргивали затвор», сбрасывали напряжение… Как секс по радио слушали. Уматно было! Развлечение.
