Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Наверное, он спал бы и дольше, но его разбудил звонок телефона.
– Добрый день. Я могу говорить с Александром Ивановичем?
Абонент мог и не представляться. Акцент был настолько сильным, что не оставалось никаких сомнений: звонит Джеймс Эдуард Фаррел-младший.
* * *
– Вы представить себе не можете, какой была наша Сандра! – сверкая ярко-голубыми глазами, говорил Фаррел. – В разговорах с посторонними я, разумеется, называю ее бабушкой, но поскольку вы – член семьи Раевских, то с вами я буду называть ее только так, как было принято у нас в семье, то есть просто Сандрой.
– Вы хорошо ее помните? – вежливо осведомился Александр Иванович.
Он не нашел, да и не старался особо найти повод уклониться от встречи с Фаррелом. Встречаться не хотелось. Но Орлов сказал себе, что должен пройти весь путь до конца и заплатить по всем счетам.
– Разумеется, я ее помню, – с недоумением ответил Эдди. – Сандра умерла в восемьдесят пять лет, я был уже совсем взрослым. А знаете, как она умерла? Неудачно упала с лошади. Она каталась верхом до последнего дня.
– В восемьдесят пять лет? – не поверил Орлов.
– А что, вам это кажется глубокой старостью? – рассмеялся Эдди. – Уверяю вас, что восемьдесят пять – прекрасный возраст, во всяком случае, у нас в Америке. Но среднестатистический американец – это одно, а наша Сандра – нечто совсем особенное. Вы знаете, почему она оказалась в нашей стране?
Александр Иванович неопределенно пожал плечами. Из собранных Люсенькой материалов он знал, что Александра Рыбакова под именем Сандры Фишер выступала в качестве джазовой певицы, потом вышла замуж за техасского богача. Ну, раз была певицей, стало быть, именно для выступлений и приехала в США.
– Не угадали, – радостно ответил Фаррел. – Она приехала в качестве концертмейстера-репетитора с одной труппой, но эта работа была для нее всего лишь возможностью оказаться в Чикаго. Истинной ее целью было убийство Дегаева. Можете себе представить? Сандра решила, что может найти и убить того, кого не смогли найти и уничтожить самые опытные агенты из числа сочувствующих социалистам.
– Дегаев? Кто это?
– Агент охранки, который помог арестовать Веру Фигнер. Неужели вы не знали?
Александр Иванович виновато вздохнул. О Вере Фигнер он, разумеется, помнил из школьного курса истории, а вот имя Дегаева, равно как и обстоятельства собственно ареста революционерки как-то ускользнули от внимания. Впрочем, если агент Дегаев был не профессионалом охранного отделения, а завербованным народовольцем, то и немудрено, что в официальной истории такую фигуру постарались аккуратно обойти: не украшает она моральный облик революционеров.
– Откуда вам это известно? – спросил он.
– Сандра сама рассказала. Она вообще не стеснялась рассказывать о себе даже неприятные вещи, умела посмеяться над собой, над своими ошибками и заблуждениями. Она говорила, что в детстве очень любила подсматривать и подслушивать. А если представлялась возможность, то даже рылась в бумагах старших родственников и почитывала их дневники. Люди обычно стесняются признаваться в подобном поведении, и даже если их уличают – отнекиваются и отпираются до последнего. Но наша Сандра ничего не стеснялась. Всегда говорила нам с сестрой: «Дети, вы не должны ни из кого делать кумиров. Я хочу, чтобы вы знали, какой на самом деле была ваша бабушка, и любили меня такой, какая я есть. А если вы не сможете любить меня такой, какая я есть, значит, такая у меня судьба и я сама в этом виновата».
– Сколько лет вам было, когда умерла Сандра?
– Двадцать три. Я родился в тридцать пятом, Сандра умерла в пятьдесят восьмом. Как видите, у меня была возможность пройти с бабкой хорошую школу. Моей сестре повезло больше, она старше меня на четыре года, соответственно, Сандра занималась ею на четыре года дольше.
– Школу? Что вы имеете в виду?
– Она учила нас русскому языку, заставляла тренировать память. У самой Сандры память была просто феноменальной от природы, ее детям и внукам такого таланта, конечно, дано не было, но она считала, что мы должны стараться и тренироваться. В обучении она могла быть очень жесткой.
– Неужели лупила? – улыбнулся Орлов.
– Конечно, нет, что вы! Но требовала строго. Находила возможность чувствительно наказать. Или просто язвила. Но вы не подумайте, что Сандра была злой, ни в коем случае. Она была доброй и щедрой, постоянно занималась благотворительностью. Если бы вы знали, сколько баталий ей пришлось вынести с моим дедом, чтобы уговорить его давать деньги на больницы, на школы, на помощь беднякам!
Они сидели в баре гостиницы в центре Москвы. Именно здесь и остановился Эдди Фаррел. Приглашать американца к себе домой Орлов не захотел, опасаясь, что скромная двухкомнатная квартира покажется миллионеру слишком убогой. Да и нейтральная территория представлялась Александру Ивановичу более удобной: встречаться с Фаррелом он отнюдь не рвался, и если ему захочется уйти – он всегда сможет это сделать, сославшись на занятость и неотложные дела. А из дома гостя поди-ка выгони, если он не собирается уходить и намерен еще пообщаться!
В прежние годы, до болезни жены, Александр Иванович часто бывал в ресторанах, барах и кафе: его клиенты предпочитали встречаться именно там, особенно те клиенты, за защиту которых адвокат Орлов стал браться, когда все старались заработать деньги на лечение Алисы. Но за последние два с половиной года он ни разу, если не считать поминок по Люсеньке в день похорон и сороковин, не посетил подобные заведения и теперь непроизвольно отмечал все изменения: цены, выбор напитков, внешний вид посетителей, музыка. У большинства сидящих за столиками людей имелись мобильные телефоны, горделиво выложенные на видное место, а в девяносто четвертом такие телефоны были еще мало кому доступны: слишком дороги. То ли сами телефоны подешевели за это время, то ли люди разбогатели…
Орлов поражался тому неподдельному интересу, с которым Фаррел расспрашивал о его жизни, о семье, о работе. Зачем американскому миллионеру все это знать? Внезапно в памяти всплыли слова, сказанные директором музея Муромовым: Эдди Фаррел умеет отличать людей, живущих своей жизнью, от людей, идущих чужим путем. Наверное, все дело именно в этом. Фаррел идет своим истинным путем, поэтому может любить людей, искренне интересоваться ими, открывать их для себя и самому открываться им. А вот он, Александр Орлов, прятал от всех себя настоящего, скрывал, врал и притворялся, и другие люди были ему неинтересны. Есть ли какая-то связь между этими обстоятельствами? Может, есть, может, и нет. Но факты налицо: из всего рассказанного Муромовым Александр Иванович помнил едва ли половину, а о своей квартирной хозяйке Елене Денисовне не знал вообще ничего: ни сколько ей лет, ни чем она занималась, пока работала, ни какая у нее семья. Да, он пробыл в поселке совсем недолго, но ведь он не задал Елене Денисовне ни одного вопроса о ней самой. Ни одного! Не в том ли дело, что весь внутренний ресурс Александр Иванович Орлов тратит на поддержание маски, и на интерес к другим людям его просто не хватает? Или им руководит подсознательный страх откровенности, открытости и сближения: тебе расскажут правду, а ты в ответ должен будешь либо солгать, изображая ответную открытость, либо остаться закрытым и ничего не говорить о себе и тем самым поставить под сомнение искренность отношений. Сложно все это…
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
