Глядя на мелькающие за окном пейзажи, я вспоминаю прошедшие шесть месяцев. Несмотря на то что моя жизнь перевернулась вверх тормашками, я никогда еще не чувствовала себя такой счастливой и благополучной, не получала столько любви.
Мы с Беном стали жить вместе месяц назад; серьезный шаг для нас обоих, но мы были готовы к этому. Он предложил мне это воскресным утром, когда мы лежали в постели, голые, под одеялом. «Полли, я вот что думаю, – сказал он, обнимая меня за талию. – Давай пусть это будет наш дом. – Он повернул меня лицом к нему, взял мою руку и поцеловал каждый мой палец. – Ты будешь жить со мной?»
Мы поговорили отдельно с Луи и Эмили. Убедить Эмили было нетрудно, ей понравилась мысль, что мы с Луи будем ночевать у них. Луи сначала молчал. Он больше не задавал вопросов про своего отца, но я заверила его, что он может в любое время со мной поговорить. Я не хочу, чтобы Луи рос в доме, где полно секретов. «Значит, теперь Большой Бен будет моим папой?» – спросил он после долгих раздумий.
Я кивнула. «Но тебе необязательно называть его папой. Зови его так, как тебе нравится. Мы хотим жить вместе и быть одной семьей. Я думаю, что мы будем жить счастливо. Но твое счастье, сынок, для меня важнее всего».
«Бен не бросит нас, правда?» – спросил он, прижимая к себе собачку Фидо.
Я покачала головой.
«Нет, мы очень любим друг друга».
В комнату вошел Бен.
«Простите, я невольно подслушал. – Он опустился на колени рядом с Луи. – Я никуда не уйду. Мы с тобой будем вместе много лет».
Мне было немного грустно расставаться с моей старой «коробкой из-под обуви». Она стала моим любимым домом, символом начала моей новой жизни во всех отношениях, здесь я сблизилась с моей матерью. Но переезд к Бену означал следующее приключение. Я стала расставаться со своим прошлым. Теперь меня больше интересовало мое будущее – с Луи, Эмили и Беном.
Мы с мамой, ну не с моей мамой, а с тетей Джиной, стали постепенно залечивать раны. Когда мы встретились с ней после Рождества, она объяснила мне, что тогда ей казалось, что она делает как лучше всего. Но даже она теперь понимала, что это объяснение слишком натянутое и неубедительное для нас обеих. Когда я возразила, что для Хьюго тоже было бы важно знать правду, она призналась, что отчасти ей просто хотелось наказать сестру. Я понимаю, конечно, тетя Вив принесла много страданий нашей семье, убив не только своего сына, но и младшего брата. Я понимаю чувства тети Джины из-за того, что алкоголь разрушил их семью, поразив сначала ее отца, моего деда Артура, потом Вивьен и, конечно, потом меня. Когда все это прекратится? Она много раз говорила с сестрой, тетя Вив клялась и божилась, что переменится, но потом все снова катилось под откос. «Вивьен хотела, чтобы я удочерила тебя. Она согласилась на это, понимая, что не сумеет тебя вырастить. Мы обещали друг другу, что сохраним этот секрет. Но мне жаль, что мы причинили тебе боль, Полли. Что я причинила тебе боль».
Я обнаружила, что мне очень трудно пережить этот обман. Я сидела в кресле-качалке и думала об этом. Я не понимала, почему они в какой-то момент не могли сказать мне все. Еще я теперь понимаю, почему отец никогда не вмешивался, а тетя Джина была так строга со мной. Я не уверена, хотел ли он вообще когда-нибудь удочерить меня? Мы были с ним дружны, но между нами никогда не было той связи, какая бывает между отцом и дочерью. Он просто присутствовал в моей жизни, добрый, хороший, много работал, чтобы поддержать свою семью и решение тети Джины. Пожалуй, алкоголизм тети Вив плохо отразился на жизни каждого в нашей семье.
Единственное, что осталось постоянным и неизменным – моя искренняя любовь к Хьюго, наша дружба. Как и я, Хьюго сердился, ничего не понимал и ждал объяснений, но в наших отношениях ничто не изменилось. В прошлое воскресенье мы с Хьюго и Луи ходили в ресторан, мы втроем. Он как-то переменился. Он любит Марию. Я вижу. Я так счастлива за него. Хьюго заслуживает только самого лучшего.
В последние годы меня поддерживали и мои друзья из АА, особенно Нев. Теперь я тоже стала спонсором молодой женщины, которая рыдала на той памятной встрече. Ее зовут Айона, она всю жизнь росла с приемными родителями и никогда не знала домашнего тепла и любви. Теперь мы вместе проходим шаг за шагом, и я рада, что оказалась на правильной стороне и теперь могу чем-то поделиться с другими, вернуть свой долг.
Гарри и его жена Бетси уехали на летние каникулы в Барселону с детьми и внуками. «Полли, я живу каждый день так, словно это последний. Жизнь так коротка», – сказал мне на прощанье мой друг.
Конечно, Гарри был в восторге, что сработал его хитрый совет, как показать Бену, что я его люблю. Мне так помогают любовь и поддержка Бена! Мы все совершали ошибки. Главное – идти вперед. Я не хочу предаваться горьким воспоминаниям до конца жизни. Я хочу жить. Я и так потратила зря много времени. Важно научиться прощать. Я не безупречна. Я была очень плохой дочерью, но тетя Джина тоже признает, что многие мои поступки были поступками человека, который чувствовал себя нелюбимым, незащищенным.
За последнее время Бен сумел расширить свой бизнес, нашел новых клиентов, а я подумываю о том, чтобы вернуться в школу. Только теперь мне хочется работать с детьми постарше. Упаковывая вещи в квартире, я наткнулась на старую матерчатую коробку с фотографиями. Какие-то были сделаны в Париже, там были мы с Джейни в школьные годы, мы с Хьюго в ярко-желтых жилетах плыли по озеру к затонувшей лодке, младенческие фото Луи, а в самом низу лежал какой-то документ. Заинтересовавшись, я достала его. Это оказалась характеристика из моей прежней школы, где я работала до беременности. Я почувствовала прилив вины, вспомнила, какой я была безответственной… Если бы я знала, что кто-нибудь из учителей в школе, где учатся Луи и Эмили, такой же…
Полли превосходный член коллектива, на ее уроках ощущаешь тепло, юмор, обаяние. Более того, благодаря ей дети понимают, что учиться интересно. С ней трудно соревноваться.
Я перечитываю характеристику и удивляюсь, почему я тогда отнеслась к ней с равнодушием. Когда я показала ее Бену, он спросил, почему я так удивлена. Я сказала, что хочу снова работать в школе, что мне пора расстаться с Мэри-Джейн и ее цветастым фартуком. Он ответил, что я вольна делать то, что считаю нужным.
Мы с Беном словно соседние фрагментики из фигурной мозаики подходим друг другу. Теперь, когда мы вместе, радость вошла в нашу жизнь.
Бен был прав: аббатство Стоунли в самом деле великолепно. Большой особняк разместился над рекой Эйвон среди зеленого парка. Поглядеть на матч съехались друзья и родственники, они расположились группами на лужайках. Я накормила детей сэндвичами с яйцами и сосисками в тесте (мы привезли их в сумке-холодильнике) и запретила скармливать их Нелли. Наблюдать игру в крикет очень приятно и как-то по-британски. Нет, конечно, я и раньше это делала, но и сейчас с удовольствием гляжу на красивых мужчин в белой форме на фоне свежей зеленой травы. Я ищу Бена среди играющих.
– Вон Бен! – показываю я детям. Он разговаривает с товарищем по команде, на его футболке и кепи эмблема их клуба. Команда Бена выходит на поле первой. Я сижу, наслаждаясь солнцем, ласкающим мое лицо, и не слишком внимательно слежу за игрой. После ланча Луи ведет Нелли на прогулку, пообещав, что не уйдет далеко. Мы смеемся, когда видим, как он ругает нашу собаку за то, что она съела чужой сэндвич.
