Книга Возрождение - Олег Верещагин

Они были практически ровесниками, эти два смотревших друг на друга человека.

На вид обоим было лет по 50 или около того. Если не брать в расчет их странную одежду – то они выглядели как самые обычные уже немолодые, но и далеко не дряхлые люди с тем особенным выражением лиц и глаз, которое характерно для людей, победивших – не просто переживших, а именно победивших! – Безвременье.

Они появились на речном берегу почти одновременно, с перерывом в пару минут. И уже долго стояли у самой воды, о чем-то беседуя. Вряд ли такая встреча могла быть случайной – скорей, о ней договорились. Загоравшие неподалеку на серповидном узком пляжике мальчишки, переплывшие сюда из видневшейся на другой стороне заливчика биостанции, пятеро или шестеро, дружно привстав, смотрели с удивлением на странных гостей и тихо переговаривались.

Полдень позднего мая был, в общем-то, жарким, а вода в Московском море и вовсе всегда была теплой, чуть ли не теплей воздуха. Но, с точки зрения мальчишек, двое пришельцев выглядели абсолютно идиотски.

Они были одеты в странные ярко-аляповатые безрукавки (то ли непрокрашенные, то ли… нет, не понять) и шорты, похожие на колониальные, но тут, да еще на взрослых, выглядевшие нелепо. И обуты в не менее странные, чем безрукавки, сандалии на босу ногу – слишком толстая подошва, какие-то многочисленные ремешки…

А еще тот, что повыше, держал футляр скрипки.

– Может, представление в поселке давать собираются? – неуверенно спросил младший из мальчишек. – А сюда репетировать пришли?

В этом заявлении что-то было. До линии струнника – рукой подать, приехали люди, а сюда пришли порепетировать, ну и окунуться. Но младшему возразили:

– И что они репетировать собираются? 27 мая – День Поминовения[17]. А не клоунада.

В этом тоже имелся резон. Любопытство стало еще сильней.

– Пошли спросим, – решительно сказал светлоголовый крепыш. – Интересно же. Может, что-то историческое, я такие майки видел – их раньше часто носили. Ну, до войны.

Мальчишки принадлежали к поколению, которое считало утоление любопытства одним из важнейших дел в жизни. Эта черта их характера доставляла взрослым самых разных положений и должностей немало неприятностей – ни в одном деле ни в одном конце Земли и близлежащих планет нельзя было быть уверенным до конца, что в самое неподходящее время в самом опасном месте не вынырнет несовершеннолетний гражданин, искренне считающий, что без него тут не обойтись.

Благодаря этой же черте характера (сочетавшейся с воинственным нежеланием терпеть ничего «неправильного» и «нечестного»), впрочем, также не случилось немало неприятностей, а также сорвалось солидное количество преступлений и вылазок со стороны тех, кто еще судорожно надеялся, что империи – это временно. Плюсы и минусы глобального любопытства подрастающего поколения клонились, причем явно, в сторону плюсов.

Но у этого же поколения была и еще одна черта…

– Погодите, – вдруг сказал тот, кто возражал младшему, мальчишка с длинной темно-бронзовой челкой, только-только начавшей просыхать после купания. – Не надо ходить.

– Интересно же, – возразил светлоголовый. Но услышал в ответ:

– Тебе интересно. А им интересно вдвоем побыть. Потом подойдем и спросим. Вы что, правда не видите: они же не просто так оделись в это… и стоят не просто так. Они же вспоминают.

Вся компания притихла, не сводя глаз с людей у воды…

– Ну здравствуй, Славка.

– Здравствуй, Игорь.

Мужчины помолчали, и в довольно долгом их молчании было легкое растерянное смущение. Наконец тот, кого назвали Игорем, спросил, кивнув на воду:

– А почему здесь-то?

– Так все просто, – в голосе Славки было облегчение от сломанного молчания. – Вон, видишь, станция? Ну, внешкольная? – Игорь кивнул, посмотрев через плечо. – Я четыре дня назад приехал, остановился в гостинице, гулял тут вокруг вечером… Вижу: шпарит мне навстречу по тропинке кто-то знакомый. Пригляделся, и он на меня смотрит, остановился так… разглядываем друг друга, видим оба, что знакомые, а узнать не можем…

– Не томи! – угрожающе предупредил Игорь.

– А чего томить? Я все-таки первым его узнал. Вовку Серова помнишь?

Игорь кивнул. На секунду его глаза приняли отсутствующее выражение…

Из докладной записки

Обнаружены в ……………… 17 сентября 4-го года Безвременья и доставлены в ………………… 17-м патрулем витязей РА следующие люди:

1. Владимир Анатольевич Серов, 17 лет.

2. Валерия Петровна Серова (Разина), 16 лет.

3. Петр Владимирович Серов (Денисов), 10 лет.

4. Михаил Петрович Серов (Разин), 7 лет.

5. Найден Владимирович Серов, примерно 2 года.

6. Антонина Владимировна Серова, 1 год 7 мес.

7. Вадим Владимирович Серов, 22 дня.

Оказали активное сопротивление (огневой контакт, рукопашная), проистекавшее от неясности обстановки, – пометка: ненаказуемое. Потерь у витязей нет, ран и серьезных травм у обнаруженных нет. В. А. Серов опознан его бывшим одноклассником кадетом РА Александром Шевчуком, свидетельство об опознании прилагается.

Признаков тяжелых болезней, каннибализма, истощения, опасных психических расстройств ни у кого не зафиксировано.

Признаков мутаций у рожденных после наступления Безвременья детей не выявлено.

Список изъятого с пометками о желательности возвращения по пунктам прилагается…

– Значит, он теперь с мальчишками работает?! Вовка?! – Игорь захохотал, хлопнул себя по коленкам. – Ну!

– Зря смеешься, – возразил Славка. – Он тогда ведь мог в одиночку отсиживаться, и все. Даже без особого труда – на своем-то складе… А он, как мог, людям помогал.

– Это Петьки заслуга, – в ответ возразил Игорь. – Вовка и сам потом признавался, что с Петьки все началось…