— Как бы плохо он ни поступил, нам было хорошо вместе, когда мы были женаты.
Кейт понимающе кивает:
— Нам всегда нравятся плохие парни.
— А когда Джеймс вернулся, он уже не был плохим, он стал таким основательным…
— Как скалы в Патагонии?
— Нет, я говорю серьезно. В нем по-прежнему осталась притягательная авантюрная жилка, но сейчас я знаю, что могу положиться на него.
Кейт никак не комментирует мои слова.
— Моя жизнь с Джеймсом осталась в прошлом. А я шла вперед. И обручилась с Брэдфордом. Но почему-то меня всегда тяготило какое-то нерешенное дело. И в сердце всегда оставалось свободное место.
— И ты хочешь, чтобы его занял Джеймс? — осторожно спрашивает Кейт. Она не знает, какой выбор я сделаю, и заметно волнуется.
Я прижимаю руки к груди, как будто хочу нащупать это свободное место.
— Думаю, это уже произошло, — медленно говорю я. — Он вернулся, и это позволило мне примириться с прошлым. Наверное, именно этого мне и не хватало. Но я уже не та женщина, которой была когда-то. Мне больше никогда не будет двадцать пять. И я не могу снова стать женой Джеймса.
Кейт кивает.
— И кем же ты хочешь быть сейчас?
Я надолго задумываюсь. И не тороплюсь отвечать. Надеюсь, в соседнем кабинете Кейт не оставила пациентку с гликолевой кислотой на лице.
Наконец я поднимаю глаза и улыбаюсь:
— Я хочу, чтобы все оставалось по-прежнему. Быть школьной учительницей и одновременно телезвездой. Матерью, которая без ума от своего очаровательного сына — охотника за лягушками. Счастливой женщиной, у которой есть замечательные друзья. — Я делаю паузу и закрываю окно, поскольку уверена — спокойствие полностью восстановлено. — А еще я хочу быть подругой Скайлы, человеком, которому она может довериться. Чтобы она была моей приемной дочерью. А я — женой Брэдфорда.
Кейт подходит ко мне и крепко обнимает.
— Тогда ты должна добиться всего, чего хочешь.
— Если из этого ничего не выйдет, только я буду во всем виновата, — говорю я с такой решимостью, что сама себе удивляюсь. Направляюсь к двери и, уже взявшись за ручку, поворачиваюсь к Кейт. — Я хочу, чтобы Брэдфорд снова был здесь. Хватит терять время. Я должна попытаться вернуть его.
Глава семнадцатая
Самолет уже пять часов в воздухе над Тихим океаном. Пожалуй, «Роллинг Стоунз» правы утверждая, что невозможно получить все, что хочешь. Если не считать Брэдфорда, сейчас я больше всего хочу спать. Но билеты я купила в последний момент, и лучшее кресло, на которое я могла рассчитывать, не откидывается и расположено в середине последнего ряда. Мужчина слева такой толстый, что храпит, даже когда не спит, а справа от меня сидит ненормальный, который беспрестанно хрустит пальцами. Будь у меня кнопка катапультирования, даже не знаю, кого из них я бы отправила на землю.
Я кручусь, зажатая со всех сторон, и закрываю глаза. Ого! Кто это внезапно оказался у меня на коленях? А-а, понятно… Спинка переднего кресла откидывается — в нем сидит девочка лет пяти. Как это меня радует! Похоже, она думает, что если раскачиваться изо всех сил, кресло удастся разложить полностью.
Смотрю на часы, хотя фраза «точное время» сейчас звучит весьма абстрактно. Пятнадцать часов полета. Разница во времени — тринадцать часов. Улететь из Нью-Йорка в три часа дня — и прибыть в Гонконг к семи вечера. Что страшного, если пропадет день? Или даже два? Очень заманчиво вернуться домой на один день моложе, чем была перед отлетом. А если слетать туда-сюда несколько раз, то, возможно, меня и в бары начнут пропускать только по удостоверению личности.
От Кейт я уходила позавчера в твердом намерении: лечу в Гонконг. И поскорее. И вот я уже на борту самолета. Перед поездкой мне пришлось обзвонить множество народу. В школе меня заменят, Дилан остался с Берни и близнецами, а Кен Шабли вместо очередного выпуска шоу даст повтор нашей лучшей программы. Кто мог предположить, что приготовление «Шоколадного сюрприза» станет хитом?
Я не позвонила лишь двоим. Джеймсу и Брэдфорду. С Джеймсом я не стану разговаривать, пока не увижусь с Брэдфордом. А он даже не догадывается, что я лечу к нему! Я как одержимая тереблю трубку телефона «Эйрфоун» на ручке кресла и вполне могу составить этим конкуренцию соседу, хрустящему суставами. Представляю себе радость и удивление Брэдфорда. На радость я очень надеюсь. А уж эффект неожиданности я себе обеспечила!
Поскольку я собираюсь предстать перед Брэдфордом внезапно, то должна выглядеть на все сто. Я роюсь в сумке в поисках пакета, который Кейт собрала для меня в дорогу, и достаю таблетки мелатонина — они помогают преодолеть расстройство биоритмов из-за длительного перелета. К таблеткам приложена инструкция по применению на двух страницах. Она настолько сложная, что от самого чтения — о расстройстве биоритмов речь пока не идет — у меня начинает болеть голова.
Проблема состоит в том, что на одной странице изложены инструкции для тех, кто летит на запад, на другой — для тех, кто на восток. А что делать мне, если я лечу на запад, чтобы попасть на Дальний Восток?
Остаток полета я дремлю и время от времени распыляю на лицо воду «Эвиан», ее тоже вручила мне Кейт. «В салоне самолета низкая влажность, — объяснила она, — поэтому пользуйся этим спреем, много пей и постоянно смазывай лицо кремом „Ойл-оф-олэй“. Если будет возможность, достань кислородную маску и сделай пару вдохов. Это поможет разгладить морщины вокруг рта».
Когда стюардесса отворачивается, я осторожно пытаюсь найти маску, но случайно нажимаю на кнопку вызова.
— Все в порядке? — тут же склоняется надо мной красивая молодая азиатка. У нее великолепная кожа — видимо, она постоянно дышит кислородом у себя в кухне-буфете.
— Да, отлично, — отвечаю я, соображая, что мне может быть нужно. Кейт предписала мне больше пить, но разве вино и вода не одно и то же? Я заказываю маленькую бутылочку мерло и запиваю им конфеты «Твиззлерз» из большой упаковки, купленной в аэропорту. М-м-м, очень вкусно. Возможно, потому что оба продукта относятся к красной пищевой группе.
Мне кажется, мы летим уже не один день, но вот, наконец я, пошатываясь, спускаюсь по трапу, дожидаюсь выдачи багажа и направляюсь в сторону таможни.
— Цель прибытия? — интересуется сотрудник иммиграционной службы, сличая мою фотографию в паспорте с оригиналом.
— Повлиять на жениха, чтобы он на мне женился, — отвечаю я, не в состоянии придумать более внятное объяснение.
Служащий ставит большую галочку в моей анкете.
— Мы называем это «неотложные дела», — говорит он с легкой улыбкой. И перед тем как вернуть мне паспорт, еще раз смотрит на фотографию: — Со светлыми волосами вы мне больше нравитесь.
Эти слова вселяют в меня уверенность. Я сажусь в такси и, пока машина пробирается по переполненным улицам, смотрю в окно. Город представляется мне расплывчатым пятном — яркие неоновые вывески и все вокруг в нескончаемом движении. Едва такси останавливается у отеля «Пенинсьюла», из дверей выскакивает швейцар в белых перчатках. Мой багаж волшебным образом перемещается в фойе, и я иду следом, ошеломленно разглядывая пышное убранство. Колонны и пальмы устремляются ввысь, к огромному позолоченному потолку, словно венчающему парижский дворец, а не бизнес-отель сети «Хилтон». На балконе оркестр из восьми музыкантов. Они любезно сопровождают процедуру регистрации концертом Гайдна.
