И этого было достаточно.
Когда я проснулась, моему взору предстало великолепное зрелище: Ник Салливан натягивал джинсы.
– Только не говори мне, что уже утро.
Ник бросил на меня взгляд через плечо и ухмыльнулся. Значит, он слышал, что я сказала, и ответ будет неутешительным.
– Прошлой ночью о сне ты беспокоилась меньше всего. – Я снова легла, осторожно подбирая стратегию поведения.
Прошлой ночью он занимался со мной любовью так, словно ему было не все равно. Впрочем, не сказать, что я большой знаток по этой части. Может быть, он, напротив, занимался со мной любовью, как в последний раз? Эта мысль отрезвила меня.
– Я планировала поваляться немного после тюремного заключения, насладиться, так сказать, благами вольной жизни.
Ник склонился надо мной, все еще в одних джинсах, и поцеловал. Так целуют разве что свою маму. Он поднялся и надел рубашку, оставив меня в сомнениях.
– Некогда отдыхать, Фил. Надо навестить Люсию.
Я села и испуганно заморгала. Неужели я что-то пропустила?
– Тебе звонили? Как она?
– Пока ни слова. – Ник насупился. – Но ее накачали лекарствами. – Он повернулся ко мне спиной и застегнул рубашку. Он заметно старался говорить нейтральным тоном: – О'Нилл хочет задать ей пару вопросов, когда она придет в себя. Я хочу присутствовать при этом.
То, что он говорил мне об этом, вселяло некую надежду, но мне нужно было что-нибудь более весомое.
– Тогда иди. Бери пикап, если хочешь. – Он посмотрел на меня:
– Фил, ты же знаешь, что дело не в этом.
Мы долго смотрел друг на друга. Я завернулась в одеяло, не в силах выбросить из головы сцены любви.
– Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?
– Я тебе об этом и толкую. – Я всплеснула руками:
– Так чего же ты прямо не скажешь?
С минуту он смотрел в пол, затем в два шага пересек комнату, а затем сел на край кровати.
– Фил, ты поедешь со мной в больницу, чтобы навестить Люсию? Надеюсь, что сегодня утром все разрешится. – Он постучал по деревянной спинке кровати. – И я действительно думаю, что тебе стоит быть там вместе со мной.
– Предложи лучше что-нибудь, от чего я не смогу отказаться. – пробормотала я.
Я выбралась из-под одеяла, и мне было все равно, как я выгляжу. Вечеринка закончилась.
Ник пытался сказать что-то резонное, но я не стала даже слушать.
– Фил…
– Не надо. – Я протестующе подняла руку. – Не говори ничего. Не начинай. И так все плохо.
Я пошла в ванную, чувствуя на себе его взгляд. Сердце разрывалось на части с каждым шагом. Что ж, сейчас все могут говорить, что меня предупреждали. Сейчас я по крайней мере знаю, как целуется Ник Салливан, не говоря уж обо всем остальном. Я даже знаю все его секреты. Что, впрочем, слабо утешаю. Я не лукавила, когда говорила Джеффри, что не жалею ни о чем и что готова заплатить за эту неделю любую цену. Я просто не хотела, чтобы все заканчивалось. Как ребенок на ярмарке, я не хотела слезать с карусели и возвращаться к скучной обыденной жизни.
Своему отражению в зеркале я сказана, что должна быть благодарна Нику за то, что он не скрывает от меня правду. Он мог опуститься передо мной на колено и поклясться в вечной любви, а потом навсегда исчезнуть из моей жизни. Что в конечном счете было бы гораздо хуже. Нет, он не обе шал того, чего не мог дать. Он сказал, что вернулся, чтобы сделать все правильно. Как только Шон окажется за решеткой и баланс сил будет восстановлен, Ник исчезнет. На этот раз навсегда. Иного он никогда и не обещал.
Впрочем, благодарности к нему я все равно не питала, зато было о чем пожаловаться шампуню на полке.
И все равно глупо будет пропускать феерический финал.
Она ушла и изменила правила. Фигурально выражаясь, она выдернула из-под него коврик и оставила в полном недоумении.
Называется: исправил все.
Вот и делай сейчас вид, что Фил не наговорила того, что наговорила.
Тишина, повисшая между ними, не имела ничего общего с дружеским молчанием, равно как и с сексуальным напряжением прошлой ночи. Фил с наслаждением переключала передачи и не тратила времени на разговоры.
Ее признание эхом отдавалось в голове, сбивая его с толку, пугая, побуждая одну часть его существа бежать куда подальше. Но другая часть хотела услышать, как три волшебных слова снова сорвутся с ее губ. Эта часть прокручивала снова и снова момент, когда Фил сказала заветные слова.
Эта часть его существа хотела остаться.
Впрочем, Ник не собирался ничего обещать, во всяком случае не раньше, чем он будет уверен, что сдержит обещание. Он не бросит Фил, причинив ей страдания. Но все по порядку. Сначала нужно решить более насущные проблемы.
О'Нилл ждал его, как они и договаривались. От его проницательного взгляда не укрылось то, как Фил отошла от Ника, словно поскорее хотела оказаться на дистанции. Она взяла со столика в приемном покое журнал и закрылась им, не удостоив Ника и взглядом.
О'Нилл посмотрел на него, и Ник почувствовал, что начинает злиться.
– Вот уж не думал, что можно испортить такое дело, – пробормотал шериф, но Ник предпочел оставить его комментарии без внимания. Не его это дело.
Люсия спала, как и в последний визит. На больничной койке она выглядела усталой и казалась бледной, словно ее жизненная сила разом ушла из нее. Или тому виной капельницы, что облепили ее со всех сторон? Кожа казалась тонкой, кости – хрупкими. Кислородная маска шипела в такт дыханию. Шериф стоял немного сзади, и лицо его было вовсе не таким бесстрастным, как ему самому того хотелось.
– Не удался твой фокус, Люсия, – пробормотал Ник голосом, который сам с трудом узнал.
Ее веки задрожали. Она открывала глаза целую вечность, или ему так казалось из-за того, что больше всего он хотел сейчас увидеть ее суровый взгляд.
Взор ее был затуманен, она смотрела на них не узнавая Затем она нахмурилась и легонько сжала его пальцы.
– Не шали, Николас. – Голос ее звучал еле слышным шепотом. – Дай-ка мне сигарету.
– Едва ли тебе разрешат курить здесь, – сказал он, откашлявшись. – Чтобы закурить, тебе придется поправиться и выписаться домой.
Она фыркнула и тут же слабо кашлянула.
– Может, ты и прав. – Она осмотрелась по сторонам и улыбнулась: – Здравствуй, Билл. Надо было тебе допить бренди.
– Ни за что. Нет ничего хуже, чем пить в одиночестве. – Она легкомысленно усмехнулась – слабая тень прежней Люсии.
– Хуже только есть твою оленину и ничем не запивать ее. – Она посмотрела на Ника, в глазах ее мелькнул озорной огонек: – Он уже кормил тебя своей стряпней?
