Тем не менее она часто думала о них, особенно об Эндрю и Тристе. Из Уайтторна пришло первое письмо. Оно было спокойным по тону, но без труда угадывалось, что возвращение Тристы в дом юности принесло больше разочарования, чем радости. Кроме того, мальчику Уайтторн не понравился.
Прочитав письмо, Мэй какое-то время молча сидела за бюро, раздумывая, как ей уладить дела с Робертом... Но внезапно ей пришла в голову другая мысль. Мэй быстро опустила перо в чернильницу и стала писать небольшую записку, которую надо было отослать немедленно. После этого она поднялась по лестнице и распорядилась тотчас же упаковать чемоданы. Она уезжает в Уайтторн.
Ей нужна была ее семья, и, возможно, семья нуждалась в ней. Хорошо, если бы так и было.
Служанка передала Роману просьбу Тристы прийти к ней в библиотеку. Когда он вошел, Триста хмуро читала письмо.
– Что там? – спросил он. – Тебя что-то расстроило?
Она протянула ему лист:
– Я получила письмо от своей тети. Она хочет нас навестить.
– Прекрасно, – сказал Роман, радуясь, что новость оказалась такой незначительной.
Триста закусила губу.
– Она пишет, что когда я буду читать это письмо, она уже будет в пути.
– А, – чуть удивился Роман.
– Это тебе не помешает?
– Напротив. Эта женщина хорошо ко мне относится, а значит, неплохо разбирается в людях. Ее всегда с радостью встретят в нашем доме.
Триста улыбнулась, а потом снова опустила глаза на письмо. На ее лице появилось беспокойство.
– Дай мне посмотреть, – попросил он. Он протянул руку с вопросом: – Можно?
Триста не стала возражать. Роман пробежал письмо глазами.
– Похоже, что у нее большие неприятности. Как ты думаешь, по какой причине?
Триста отрицательно покачала головой.
– Не волнуйся, – сказал он. Он отложил письмо в сторону. Потом подошел к ней и осторожно коснулся ее щеки. – Мы побеспокоимся о ней, когда она приедет. Это хорошо, что она нас навестит. Если у нас проблемы, она поможет их выявить. Кроме того, теперь она и моя родственница. К тому же Эндрю будет рад ее повидать. Триста посмотрела на него счастливыми глазами:
– Спасибо тебе за доброту.
– Ты так считаешь? Но ты обвиняла меня в том, что я поступал по отношению к тебе жестоко, когда мы были детьми. А теперь ты благодаришь меня за доброту. Ты считаешь, я изменился?
– Нисколько. Ты тот же самый. Ты всегда был добрым. Я помню, как ты починил мою куклу.
Он застыл на мгновение, пытаясь припомнить. Потом закрыл глаза и сморщился:
– Боже, какой уродливой она получилась!
Она рассмеялась. Потом снова взяла письмо, чтобы перечитать.
– Надеюсь, что она снялась с места не потому, что произошло что-либо ужасное.
Он вырвал из ее рук письмо и отложил его в сторону.
– Перестань об этом беспокоиться. Ты скоро ее увидишь и все выяснишь сама. А до этого я хочу предложить тебе кое-что другое.
– Что? – заинтересовалась она.
– Одно место, которое, я знаю, тебе понравится. Ты пойдешь со мной?
Ее глаза загорелись – он любил это выражение.
– Это одно из твоих секретных мест?
Он взглянул на нее, и она поняла, что это так и есть.
– Я поклялся никогда никому не показывать его. Но если мы отправимся на прогулку и внезапно найдем что-то интересное, это не будет нарушением клятвы.
Как она могла этому противиться?
– Я захвачу Эндрю.
Триста поднялась с места, но Роман остановил ее за руку:
– Нет. Только ты и я.
Это ее удивило. Она привыкла к мысли, что главным для Романа был его сын.
– Ты уверен?
– Я хочу взять тебя. Только тебя. – Он привлек ее ближе, его руки покоились на ее плечах. – Ладно?
Она произнесла:
– Ладно. Я только захвачу шаль.
Он вывел экипаж, запряженный пони. Триста рассмеялась, увидев Романа в повозке. На нем была широкополая соломенная шляпа, когда пони медленно повез их через двор к дороге.
– А где твой фаэтон и прекрасные скакуны? – удивленно спросила Триста.
– Им не понравится то место, куда мы отправляемся, – я имею в виду лошадей. Что касается фаэтона, то он слишком громоздкий. Нам хватит и этого.
– Если бы Аннабелла, Реймонд и его жена... как там ее имя? О, черт! В любом случае они, без сомнения, были бы изумлены, увидев, как такой городской человек ведет повозку в соломенной шляпе!
Роман прищурился, словно от солнца, хотя широкие поля закрывали его лицо.
– Знаешь, мне ее мнение никогда не было интересным.
– Чье мнение?
Он усмехнулся:
– Ты хорошо знаешь чье. Аннабеллы.
– Ты хочешь сказать, что мне нет нужды ревновать?
– Именно.
– Ты меня убедишь в этом, если пообещаешь меня не ревновать к Джейсону.
– Джейсону? Ты серьезно? Мне ревновать к нему? – Он с досадой стеганул пони.
– Ты был выбит из колеи, когда он пришел поговорить со мной в тот день, когда приехала Грейс и я внезапно покинула салон. Признай это.
– Ревновать к Джейсону! Вот это новость! Ладно, я согласен на эту сделку.
Он с такой готовностью согласился, что она рассмеялась. Роман посмотрел на нее через плечо:
– Конечно, я нисколько не ревную. Этот человек – пастор.
– Я знаю это.
– А ты добродетельная женщина.
Искоса бросив на него взгляд, она улыбнулась:
– Ну, спасибо.
– Пожалуйста. Кроме того, ты знаешь, я покалечу всякого, кто как-либо тебя тронет. Помимо меня, конечно.
– О, вот как? – Она едва могла сдержать смех. – Ну, это определенно меня сдержит.
– И поскольку ни ты, ни Джейсон не дураки, мне нечего волноваться. Так что я не ревнив. Чисто из соображений логики.
– Какой ты самодовольный! Просто невыносимо! Роман постучал по голове указательным пальцем.
– Логика, – повторил он.
Но когда Триста увидела, куда он привез ее, ее улыбка погасла.
Не то чтобы она была разочарована. Напротив, она очень обрадовалась, хотя и попыталась это скрыть. Сюда они приезжали много раз, когда были влюблены. Много дней, проведенных здесь, были заполнены долгими, казалось, бесконечными разговорами, в которых они делились всем, что у них было на сердце.
