— Не составляет никакого труда, — улыбнулся Джек. — К тому же мы с Китом на этой неделе не раз говорили о том, чтобы проехаться по Лондону. В столице есть на что посмотреть.
— Сэр Дарлингтон еще обещал сводить меня в зверинец. Ведь правда?
— Правда. Надеюсь, твоя сестра к нам присоединится?
— Сейчас уже декабрь, — возразила Сабрина. — Довольно холодно, и Кит может снова простудиться.
— Ты обязательно должна все испортить! — недовольно фыркнул Кит, скрестив руки на груди.
Сабрина не стала спорить. В конце концов, этот спор не был чем-то принципиальным. Она разгладила смявшиеся юбки и примирительно сказала:
— Я должна проследить за приготовлением ужина. И скоро вернусь. Если ты не захочешь играть в шахматы, то я могу что-нибудь почитать вслух.
— Я смертельно устал от книг! — сморщился Кит и отвернулся к окну, чтобы сестра не заметила его дрожащих губ.
— Хорошо. Чуть позже мы решим, чем заняться. Сабрина повернулась и вышла из комнаты.
Всю дорогу из Шотландии в Англию Кит вздрагивал и съеживался при каждом резком или незнакомом звуке. В раннем детстве ничего подобного с ним не случалось. Но видимо, пребывание в доме Макдоннелов наложило свой отпечаток на его психику.
В Гретна-Грин Джек предложил немного задержаться, чтобы Кит успокоился, пришел в себя и отдохнул. И даже послал за доктором в соседний Эдинбург. Доктор быстро приехал, тщательно осмотрел мальчика и нашел, что у него слабые легкие. Но сказал, это вполне поправимо. Надо только предоставить ребенку правильное питание и хороший отдых.
Доктор не ошибся. Хотя в Гретна-Грин они остановились ненадолго, Кит успел немного отдохнуть и почувствовал себя значительно лучше.
И вот они втроем уже три недели живут в Лондоне. Сабрина надеялась, что эта остановка станет предпоследней. Оставаться в столице она считала небезопасным.
Сабрина успела только выйти за дверь, как почувствовала, что кто-то тронул ее за локоть. Она обернулась и увидела Джека, на лице которого было беспокойное и даже тревожное выражение.
— Нам надо поговорить, — тихо сказал Дарлингтон.
— Надо. Только чуть позже. Я должна присмотреть за ужином и немного освежиться.
— У нас нет времени.
По надменному и непреклонному выражению лица Джека и его жесткому тону Сабрина поняла, что должна подчиниться.
— Хорошо. Тогда перейдем в гостиную.
Она стала первой спускаться по лестнице. Джек шел следом, не спуская глаз с ее ставшей в последние дни чуть ли не прозрачной фигуры. Он думал о том, что вот уже месяц с лишним Сабрина практически не спала, проводя ночи напролет у постели больного брата. И даже сейчас, когда Киту стало значительно лучше, продолжала отдавать ему все свое время, силы и нервы. Посеревшее лицо, неуверенная походка, беспокойный взгляд — все говорило о том, что она безумно устала и довела себя до нервного истощения, последствия которого могли стать необратимыми.
Они вошли в гостиную. Джек знаком предложил Сабрине присесть. Сам же остался стоять.
— Я вас слушаю, Джек, — бесцветным голосом сказала она.
— Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, нормально. Почему вы об этом спрашиваете?
— Потому что вы ужасно выглядите.
— Да, вы правы, милорд.
— Будьте со мной откровенны, милая.
Сабрина промолчала. Джек обиженно вздохнул и отошел к окну. Потом повернулся к ней и тихо сказал:
— Я чем-то не угодил вам? Может быть, чем-то обидел?
— Нет. Чем вы могли меня обидеть? Наоборот, вы сделали для меня столько хорошего, что я даже не знаю, смогу ли когда-нибудь за это расплатиться.
— Разве я говорил о плате?
— Я не имела в виду предложить…
— Бог с вами, Сабрина! — перебил ее Джек.
Он мысленно подбирал слова для предстоящего разговора. Дарлингтон никогда не повышал голоса, говоря с женщинами. Они это знали и не пытались вывести его из себя. Единственной, кому удалось по-настоящему терзать и мучить Джека, оказалась Сабрина Линдсей.
Он вытер ладонью выступившие на лбу капли пота.
— К сожалению, время для столь серьезного разговора не совсем удачное. Вы совершенно измотаны, а я опаздываю на…
— Любовное свидание? — оборвала его Сабрина.
— На деловую встречу, дорогая, — резко ответил Дарлингтон.
Ага! Вот чем заняты ее мысли! Она думает, у него есть другая женщина! Что ж, ревность относилась как раз к той категории чувств, в которых Джек Дарлингтон неплохо разбирался. Если Сабрина ревнует, значит, он ей небезразличен!
Джек почувствовал, как готовое было прорваться негодование быстро рассеивается.
— Я вернусь к ужину, — сказал он уже совершенно спокойно. — Надеюсь, вы составите мне компанию? У нас будет сегодня приватный вечер. Так что прошу вас не опаздывать.
Джек повернулся и не спеша пошел к выходу.
— Минутку, милорд! — остановила его Сабрина. Джек сморщился. Опять она называет его милордом!
— Да, слушаю вас?
Почувствовав в тоне Дарлингтона отчуждение, Сабрина в смятении сцепила пальцы.
— Видите ли, вы не должны давать Киту обещания, которые не сможете выполнить.
Золотистые брови Джека медленно поползли вверх.
— Почему вы считаете мои обещания невыполнимыми?
— Разве вы забыли, милорд, что мы вынуждены скрываться?
— Нет, не забыл.
Сабрина и Джек еще раньше договорились, что, если они вместе приедут в Лондон, где Кит сможет окончательно выздороветь, никто не должен знать о местонахождении ее и брата. Сабрина даже не решилась написать Шарлотте об успешной поездке в Шотландию и считала, что только вдали от Лондона может чувствовать себя в безопасности.
— Очень хорошо, что вы появляетесь в городе, — сказала она. — Таким образом, вряд ли кому-то придет в голову искать нас в вашем доме.
Джек ничего не ответил. Хотя знал, что в столице есть человек, который знает все, в том числе и о его отношениях с Сабриной. Этим человеком была Шарлотта Лавлейс. Но говорить об этом Сабрине он не хотел. Как и о том, что во всех столичных салонах только и говорят, что о похищении наследницы торговой фирмы «Линдсей вулл» известным разбойником Черным Джеком Лоу. А еще ходят слухи, будто опекун наследницы пообещал бандиту баснословный выкуп за нее.
Между тем Сабрина, не подозревавшая, о чем думает Дарлингтон, продолжала говорить о своем:
— Я уверена, что Макдоннелы сообщат моему опекуну, что я забрала Кита. Поэтому нам ни в коем случае нельзя появляться на улице. Иначе кто-нибудь может узнать меня и донести кузену, что мы в Лондоне. Сейчас я уже почти уверена, что наш приезд в Лондон был большой ошибкой, какими бы добрыми намерениями вы при этом ни руководствовались.
