— Добро пожаловать, мадам, — раздался у нее над ухом хриплый голос.
Жаклин почувствовала, что от звука этого голоса ее начинает бросать то в жар, то в холод. Ей хотелось повернуться, но тело отказывалось повиноваться. Потом в ее пылающем мозгу родилась безумная идея притвориться, будто она не узнает его.
— Ну, что ты молчишь? Неужели не хочешь поздороваться со мной?
Она медленно подняла глаза и взглянула на говорившего. Шрам казался еще ярче и безобразнее на его белой коже. Ей захотелось кричать, но в этом не было смысла. Оставалось только сидеть и делать вид, что все происходящее ее нисколько не волнует.
— Твое молчание просто непривычно. — Никола взял стул и подсел к ней. — Я надеялся, что ты хотя бы удивишься, увидев меня. Скажи, ты и правда поверила, что я позволю тебе бежать?
— По крайней мере я не собиралась больше встречаться с тобой, — сказала она, пытаясь унять дрожь в голосе.
Никола покачал головой:
— Не ожидал, что ты так наивна: зная меня, ты могла бы понять, что я не тот чедйвек, который легко сдается. После твоего последнего побега Комитет национальной безопасности приказал мне любой ценой доставить тебя для исполнения приговора — только на таких условиях они согласились снять с меня подозрения в предательстве.
Жаклин смотрела на Никола, все еще не веря в то, что он сидит перед ней. Откуда он узнал, что она должна приехать, каким образом нашел ее в этот час на постоялом дворе? Как ни боялась она признаться себе, но всему этому существовало только одно объяснение.
— А вот и наш драгоценный маркиз. — Никола улыбнулся.
Жаклин увидела, что к ним приближается де Вире в сопровождении двух гвардейцев. Выражение лица маркиза было совершенно спокойным.
У нее упало сердце.
— Почему? — спросила она, словно все еще не веря. — Почему ты предал меня?
Франсуа-Луи потупил глаза, видимо, не желая встречаться с ней взглядом.
— Я… я отчаянно нуждался в деньгах. — Он умоляюще посмотрел на нее, словно этого было достаточно, чтобы она его простила.
Жаклин молчала.
— Пойми, у меня ничего нет, — продолжал оправдываться де Вире. — Я думал, что у тебя сохранились драгоценности и после свадьбы мы сможем жить вполне сносно, но ты разорвала нашу помолвку, сказав, что у тебя тоже ничего нет. После этого я понял, что мне не остается ничего, кроме как принять предложение месье Бурдона.
Сердце Жаклин сжалось от боли. Ее жених, человек за которого она собиралась выйти замуж, продал ее за деньги.
— А как же Антуан? — спросила она почти шепотом. Франсуа-Луи бросил на нее сочувственный взгляд:
— Мне искренне жаль…
Отчаяние, нахлынувшее на нее, казалось непереносимым; на миг ей даже показалось, что она лишается рассудка.
— Ублюдок! — закричала Жаклин. Вскочив, она словно дикий зверь набросилась на маркиза и впилась пальцами в его лицо. Гвардейцы не останавливали ее, явно наслаждаясь дракой аристократов.
Франсуа-Луи поднял руки, чтобы защитить лицо, и тогда Жаклин схватила его за волосы. Неожиданно волосы отделились от его головы и остались у нее в руках. Она остановилась, пытаясь осознать, что произошло, а посетители заведения разразились громким хохотом. Только тут она поняла, что держит в руках парик, прикрывавший лысый череп маркиза, такой же красный, как и его лицо.
— Довольно! — прикрикнул Никола, которому публичное унижение Франсуа-Луи доставило немалое удовольствие. — Немедленно отведите эту подлую шпионку в экипаж.
Гвардейцы подтолкнули Жаклин к выходу, и она, запахнув плащ, гордо подняв голову, пошла вперед. Бурдон последовал за ней.
— Предательницу на гильотину! — раздался крик из толпы, собравшейся у входа, однако никто не рискнул наброситься на нее. Жаклин даже испытала нечто вроде благодарности к своему врагу за то, что он не отдал ее на растерзание толпе.
Они сели в ожидавший их экипаж.
— Вы неплохо поработали, гражданин, — сказал Никола де Вире, когда экипаж тронулся с места. Он намеренно, не стал упоминать его титул. — Вот часть тех денег, которые вам полагаются; остальное переведут на ваш счет в Лондоне, как мы и договаривались. Теперь возвращайтесь в Англию; если вы останетесь здесь, я не смогу гарантировать вашу безопасность.
— Хорошо. — Кивнув в ответ, Франсуа-Луи с жадностью схватил кошелек.
— За сколько ты меня продал? — Голос Жаклин звучал почти равнодушно.
Маркиз нерешительно взглянул на нее.
— Ну что же вы, гражданин, скажите ей, сколько она стоит, — усмехнулся Никола. — Она имеет право это знать.
— Восемь тысяч фунтов, — чуть слышно прозвучал ответ.
— Восемь тысяч? — Жаклин подумала, что ослышалась. Человек, привыкший жить с размахом, потратит эту сумму не больше чем за год.
— Видите, не так уж и много, — насмешливо сказал Никола.
— Ты совершенно не умеешь торговаться, — язвительно заметила Жаклин. — За меня могли дать намного больше.
Франсуа-Луи молчал.
— И этого слизняка твой отец предпочел мне, — с сарказмом произнес Никола. — Какая глупость.
— А вот еще одна глупость — я не удостоверилась в твоей смерти, когда ты истекал кровью на полу в Шато-де-Ламбер, — сказала Жаклин.
— Ну, мне-то твой промах оказался только на руку. — Никола недобро усмехнулся. — Жаль лишь, что ты оставила мне этот отвратительный шрам в подарок. Теперь тебе придется расплатиться сполна.
— Только посмей дотронуться до меня, — предупредила Жаклин, — и шрам появится у тебя на другой щеке.
Сильный удар по лицу заставил ее вскрикнуть от боли.
— Господи, месье Бурдон, разве это так уж необходимо? — проскулил маркиз. Он был явно напуган, его глаза округлились.
Вместо ответа Никола постучал по крыше, и когда экипаж остановился, резким движением распахнул дверь.
— Вон! — приказал он Франсуа-Луи. Тот в изумлении посмотрел на него.
— Но я думал…
— Наши с вами дела закончены, и вы мне больше не нужны. Убирайтесь!
Маркиз встревоженно посмотрел на Жаклин; до него только теперь дошло, что собирался сделать Никола, когда он покинет экипаж.
— Послушайте, вы должны дать мне слово джентльмена, что не станете…
— Вам я ничего не должен, — Никола мрачно усмехнулся, — особенно в том, что касается мадемуазель де Ламбер. Разве не вы только что продали ее мне?
— Я согласился привезти ее во Францию, — пролепетал Франсуа-Луи, — но это не значит, что вы можете…
— То, что я с ней сделаю, не ваша забота, — вновь перебил его Никола. — Лучше побеспокойтесь о том, чтобы поскорее убраться из Франции, пока я не передумал и не отдал приказ о вашем аресте.
