Не переставая целовать Верити, он принялся расшнуровывать ее платье, целуя каждый открывающийся дюйм тела. Джеймс издал легкий стон, когда его губы скользнули ниже, к плечу, открывшемуся после того, как он отодвинул воротник платья. От Верити исходил слабый запах лаванды, кожа была теплая и гладкая. Джеймс хотел забыть все сложности и прошлые несчастья, происшедшие в их жизни, и раствориться в Верити без остатка.
Джеймс ловко расстегнул крошечные пуговки спереди на лифе ее рубашки и коснулся рукой полной груди Верити. Боже, он уже готов был взорваться, но он возьмет ее медленно. Очень медленно.
Джеймс целовал рот Верити и гладил с наслаждением ее грудь. Наконец он осторожно сдвинул расшнурованное платье с плеч, и оно упало на пол. Джеймс наслаждался видом Верити в одной рубашке и корсете, видом ее полной груди, которая не помешалась в корсете, и быстро снимал с себя пиджак, жилет и галстук. Он повернул Верити к себе спиной, развязал корсет и уронил его на пол, оставив на Верити одну рубашку. Снова повернув Верити к себе лицом, Джеймс целовал ее рот и гладил мягкую, ничем не стесненную грудь, и Верити опять таяла под его ласками. Подняв голову, Джеймс осторожно сдвинул с ее плеч рубашку и дал ей упасть на пол.
– О! – Верити напряглась и сделала движение, чтобы прикрыть свою наготу, но Джеймс отвел ее руки.
Ее густые темные волосы перекинулись через плечо и представляли резкий контраст с кремово-белой кожей ее тела. Верити была прекрасно сложена, у нее были мягкие округлости и полная грудь. Она была совершенно не похожа на изящную, худощавую Ровену. Джеймс держал Верити за руки и наслаждался, переводя взгляд с упругой груди на тонкую талию, округло расширяющуюся линию бедер, на островок темных волос внизу живота. Верити стояла с опущенными от стыда глазами.
– Ты такая красивая! – сказал Джеймс.
Она подняла голову при этих словах.
– Ты не обязан так говорить, Джеймс. Я знаю, что это не так.
Джеймс заставил Верити замолчать, склонившись к ее груди. Он брал в рот ее затвердевшие соски и водил по ним языком, одновременно поглаживая руками ее ягодицы. Верити изогнулась и начала издавать тихие, похожие на стоны звуки. Ее удовольствие еще больше разожгло желание Джеймса. Верити несмело поднесла руку к его голове и стала гладить волосы Джеймса, пока он ласкал ей грудь.
Оказав такое же внимание другой груди, Джеймс выпрямился и вытянул рубашку из брюк. Подняв ее вверх, он снял ее через голову и отбросил в сторону. Потом он взял Верити на руки и понес к кровати.
Тело ее гудело от новых ощущений, когда она смотрела, как Джеймс снимает брюки и носки. До этого Верити ни разу не видела обнаженного мужчину – даже Гилберта. Джеймс был прекрасен: высокий и худощавый, с хорошо развитыми мышцами. В нем не было ни дюйма жира. Его грудь была покрыта темными волосами. Верити жутко захотелось провести по ним пальцами.
Джеймс стоял рядом с кроватью во всем своем великолепии, и взгляд Верити опустился вдоль узкой полоски волос, стрелкой уходящей вниз плоского живота. Верити раскрыла рот при виде его возбужденной плоти. Боже милостивый, неудивительно, что ей было больно.
Все опасения Верити вылетели из головы, как только Джеймс лег рядом с ней, обнял ее и поцеловал. Ощущение его крепкой груди, прижимающейся к ее мягким грудям, его покрытого волосами тела к ее мягкой коже доставляло ей неописуемое удовольствие. Джеймс проворно развязал ее подвязки и стал спускать с ног чулки. Губы его следовали за шелком, целуя каждый дюйм открывающейся кожи.
Полностью раздетая Верити чувствовала, как ее кожа горит под руками Джеймса, когда они двигаются по ее телу. Его ласки казались ей волшебными. Желание сосредоточилось в глубине ее тела, превращаясь почти в невыносимую боль. Джеймс покрывал поцелуями ее шею и плечи, опять дразня ее груди и опускаясь ниже, к нежной коже под грудью, к животу. Глухая пульсирующая боль внутри ее стала сильнее, мучительнее.
– Ты такая красивая, – шептал Джеймс снова и снова, пока Верити ему почти не поверила.
Наконец она и сама решилась прикоснуться к его телу, сначала робко, потом смелее, когда Джеймс прошептал ей на ухо, как ему это приятно. Верити провела руками по его груди, плечам, спине и ниже, по выпуклостям ягодиц. Джеймс застонал от ее прикосновения и накрыл ее своим телом.
Вновь завладев ее ртом, Джеймс развел Верити колени, и она почувствовала его возбужденную плоть у своего бедра. Ладонь Джеймса двинулась вниз по животу Верити и опустилась на курчавые волосы между ног.
– О! – простонала Верити и задрожала всем телом.
Пальцы Джеймса коснулись нежной трепещущей плоти и принялись ласкать Верити так, что она застонала от наслаждения, которого никогда прежде не испытывала. Джеймс нашептывал Верити на ухо слова желания, но она едва слышала их, всецело сосредоточившись на необыкновенных ощущениях, которые он вызывал у нее своими ласками.
– Пожалуйста, – шепнула она, сама не зная, о чем просит. – Пожалуйста...
Джеймс развел ей пошире ноги и придвинул к ней вплотную свою возбужденную плоть. Верити напряглась, приготовившись к боли. Джеймс приподнялся на локтях и, глядя ей глубоко в глаза, переплел свои пальцы с пальцами Верити у нее над головой, а потом одним медленным, мягким движением вошел в нее.
Джеймс замер и внимательно всмотрелся в лицо Верити. В какой-то момент она выглядела так, будто приготовилась испытать страшную боль. Джеймс крепко держал ее за руки, потому что знал, что она боится. Потом глаза ее расширились от удивления. Джеймс улыбнулся и сжал ее пальцы.
– Не больно?
– Не-ет, – прошептала она, растягивая слово, как будто не могла в это поверить. – Нет.
Он поцеловал ее.
– Хорошо. Теперь позволь мне любить тебя должным образом.
Он начал двигаться медленно, чтобы дать Верити время привыкнуть, понять, что там, где когда-то была лишь боль, можно испытать удовольствие. Он отпустил ее руки и положил свои ладони ей под ягодицы. Он задал ритм и руками показал Верити, как ему следовать, подталкивая ее бедра навстречу своим толчкам.
Верити быстро все поняла и, казалось, отдалась естественному отклику своего тела. Она стонала и извивалась под Джеймсом. Он почувствовал нарастающее в ней напряжение и понял это лучше ее. Когда ее дыхание стало быстрым и прерывистым, Джеймс почувствовал, что она скоро достигнет пика, и, просунув руку между ней и собой, вновь коснулся чувствительного бутона, который раздразнивал раньше. Верити дернулась и закричала, захваченная волной экстаза. Джеймс крепко держал ее, пока она содрогалась под ним, и лишь после этого перестал себя контролировать и задвигался сильно, быстро и глубоко, пока все его существо не пронзило удовольствие, позволившее выплеснуть наслаждение, оставляя тело обессиленным, удовлетворенным и довольным, как никогда в жизни.
Они долго лежали, тяжело дыша, влажные от пота.
Джеймс всем своим весом осел на Верити. Она этого даже не заметила. Она смаковала ощущения, последовавшие за тем, что между ними произошло, того невероятного, что он с ней сделал, того удивительного взрыва, когда она подумала, что сейчас разлетится на мелкие кусочки. Джеймс заставил ее почувствовать себя красивой и желанной, что она считала невозможным. О, как она его за это любила! Ее глаза наполнились слезами.
