— Откуда она могла это знать? — спросила Хоуп.
— А вы двигались по-разному. Сэм еще тогда была более активной.
— Но я легче вышла.
— Со вторыми родами всегда так. Вот с Сэм ей пришлось как следует поработать. — Он вновь прислушался — все то же тяжелое дыхание. Улыбка Джека поблекла. — Дыши глубже, не спеши. Держись, ангел! Ты все делаешь правильно — так, как надо.
Кэтрин приехала бледная и расстроенная. Сегодня она выглядела совсем иначе — не так, как в предыдущие дни. На лице никакой косметики, разноцветные локоны собраны в пучок. Только ногти покрыты лаком, но и они стали гораздо светлее — бледно-розового цвета.
Ее присутствие успокаивало Джека. Даже бледная и расстроенная, Кэтрин излучала уверенность. Она знает, что сказать, что спросить. Если для Рэйчел можно сделать что-нибудь такое, о чем он даже не догадывается, она ему обязательно, об этом скажет. Теперь она тоже его друг. В этой войне они союзники.
— Спасибо, что позвонили, — сказала она, когда Джек отослал девочек в кафетерий за чаем для Кэтрин. — Я работала на выезде и получила ваше сообщение сразу, как только приехала. — Она жестом указала на свое лицо — видимо, извиняясь за свой вид: — Только приняла душ.
— Вы прекрасно выглядите, — сказал он и, встретив ее скептический взгляд, добавил: — Нет, я серьезно. Все естественно. Спасибо, что пришли. — Он коснулся губ Рэйчел. Они были раскрыты, воздух с шумом втягивался и выходил наружу. — Этого я не ожидал. Девочки просто потрясены. Я и сам потрясен.
— Примененное средство должно подействовать! — твердо сказала Кэтрин.
— Я молился об этом — впервые за много лет. Я не могу потерять ее, Кэтрин. Как вы думаете, она хочет это слышать?
— Вы не так уж плохо выглядите, — смерив его взглядом, со вздохом сказала Кэтрин. — Только нужно постричься. И побриться. А так ничего. Так что, думаю, Рэйчел хотела бы это услышать. А какая женщина не хотела бы?
Кэтрин с благодарностью взяла чай, принесенный вернувшимися девочками, и предложила Джеку пойти с дочерьми позавтракать. Джек понял, что Кэтрин хотела бы остаться наедине с Рэйчел, и не стал с ней спорить.
— Всем привет!
Нагнувшись над кроватью, Кэтрин едва успела сказать Рэйчел, что все будет хорошо и надо держаться, как в палату вошел Стив Бауэр. Кэтрин знала, что он должен появиться, нутром это чувствовала. Отказавшись от косметики, она решила, что настало время продемонстрировать ему свою менее привлекательную сторону.
— Что здесь происходит? — выпрямившись, спросила она.
— Тромб. Ввели лекарство. Будем ждать.
Подойдя к кровати, он пристально посмотрел на Рэйчел, затем взглянул на монитор. Подрегулировав что-то на капельнице, Бауэр наклонился и сказал громким и властным голосом:
— Рэйчел! Я увеличил скорость истечения. Вы этого не почувствуете, но это должно помочь.
— Она что, уже должна отвечать? — почувствовав его беспокойство, спросила Кэтрин.
Он взглянул на настенные часы.
— Нет. Но будет получать больше лекарства.
— Как это влияет на кому? Сможет ее оттуда вытащить?
— Однозначно ответить нельзя. — Слегка улыбнувшись, он посмотрел на Кэтрин своими голубыми глазами. — Как вы себя чувствуете?
— Нервничаю.
— Я польщен.
— Я нервничаю из-за Рэйчел, — уточнила она, снова сосредоточив внимание на своей подруге. Сейчас было уже трудно принять ее за спящую — из-за шума, которым сопровождался каждый вздох.
— Завидую. Как давно вы с ней знакомы?
— Шесть лет. — Такой подруги, как Рэйчел, у нее никогда до этого не было. — Но мне кажется, что я знала ее всегда, настолько мы похожи.
— Сегодня вы похожи на нее больше обычного.
— Вы имеете в виду пепельно-бледную кожу? Синие губы?
— Я имею в виду естественность. Вы прекрасно выглядите.
Джек говорил то же самое, но из уст Стива это звучало совсем по-другому. Она сжала руку Рэйчел.
— Мы опять случайно встретились.
— Нет. Скажем, я начал забег на длинную дистанцию. — Прежде чем она успела обдумать его слова, он добавил: — Значит, вы с Рэйчел очень похожи. Скажите чем.
Для Кэтрин это было несложно.
— Она единственный ребенок — как и я. Она выросла в большом городе — как и я. Она его ненавидит — как и я.
— А почему?
— В случае с Рэйчел — ее заставляли приспосабливаться к тому образу жизни, который ей не нравился.
— А в вашем?
— Там я чувствовала себя очень одинокой. Мне нравится случайно встречать знакомых людей.
— Вроде Рика Мелтцера?
Риком звали анестезиолога, который тогда окликнул ее по имени. Кэтрин должна была знать, что Стив обратит на это внимание.
— Вроде Рика, — согласилась она, игнорируя тот факт, что это может только разжечь его любопытство. — А еще я люблю уединение. Полчаса езды на машине — и ты уже вдали от мирской суеты. Для Рэйчел это тоже очень важно. Она ведь художник. Так что тут мы тоже сходимся.
— Значит, это не просто… — Он пощелкал воображаемыми ножницами.
— Нет. Не просто. — Кэтрин перехватила его взгляд. — Это искусство красить волосы и придавать им форму. Даже в этом мы с Рэйчел схожи.
— Каким образом?
— Мы обе сторонницы реализма, пытаемся продемонстрировать все то лучшее, что предлагает нам природа. — Она снова посмотрела на Рэйчел. — Не думаю, чтобы ей понравились эти синие губы.
— Нам они тоже не нравятся, но они позволяют определить, что происходит внутри.
— А это не вредно — вот так дышать?
— Нет. Просто ей нужен воздух.
— Когда подействует лекарство?
— Трудно сказать. Нужно подождать еще часа два-три. Может быть, больше. — Бауэр дотронулся до плеча Рэйчел. — Я ведь видел ее работы — недавно заглянул в галерею Эммета.
Кэтрин удивилась. Она считала, что медицинская этика этого не допускает.
— А вы не боитесь эмоциональной привязанности к пациенту?
— Боюсь. Чем больше ты знаешь о пациенте, тем труднее тебе, если пациент умирает или когда приходится выбирать один из двух одинаково паршивых вариантов. Плюс состоит в том, что, когда пациент выздоравливает, это приносит большее удовлетворение. Вот почему я задаю вам эти вопросы.
— Мне кажется, тут у вас есть и другие, скрытые мотивы, — сказала Кэтрин, которая была в этом совершенно уверена. Чтобы узнать побольше о ней, он спрашивает ее о Рэйчел.
Взгляд Стива сказал ей, что она права.
— Любит ли она путешествовать?
Кэтрин вздохнула. Он неисправим. Хотя его настойчивость была ей даже приятна. Если он так ее добивается…
