К сожалению, ветер был слабоват, и расстояние между нами и преследователями постоянно сокращалось. Но пока неясно было, успеет он нас догнать до темноты или нет.
Этот вопрос довольно долго занимал мысли всей нашей команды, особенно когда преследовавший нас аналог биремы подошел километра на полтора-два, на воде трудно точно определять дистанцию. Пришлось даже поработать веслами, до этого кормчий пытался оторваться на одном парусе.
К счастью, до темноты времени оставалось не так много, поэтому бирема достаточно быстро отстала. Возможно, даже зря мы увлеклись греблей, нам с нашим ночным зрением достаточно сложно почувствовать момент, когда противник может нас потерять. Мы-то его прекрасно продолжаем видеть.
Младший сын Ульрика, Ульрик-младший, исполнявший обязанности помощника кормчего, новик, для которого этот боевой поход был первым, попал в нашу команду по отцовой протекции. Он в очередной раз с завистью оглядел добычу и, кинув еще более завистливый взгляд на меня, попытался прощупать папашу насчет возможности поменяться ролями с преследователями. А именно провернуть наш излюбленный трюк с абордажем в темноте, если у капитана этой галеры не хватило мозгов с наступлением темноты гнуть весла, пытаясь убраться подальше. Папа достаточно грубо оборвал сопляка. Тот опять метнул злобный взгляд, только почему-то на меня.
В общем-то его зависть и злоба были понятны. Будучи на полгода старше, он продолжал оставаться новиком, а я шел уже во второй поход. Добыча что в первом, что во втором впечатляла. Страшные рассказы про отморозка Края должны были уже его достать, особенно если сплетничали родственницы и не только они. Гормоны, переходный возраст и все такое. В десант его не взял колдун по причине сложности задачи, отчего он завис на шнекке вместе с отцом. Телепортируйся мы сейчас в Оркланд, придется помалкивать в тряпочку по поводу похода, даже получив татуировку воина. Хотя свою долю за поход он в любом случае получит, как и знак воина, разве что у отца или у него самого есть враги среди тингманов. А вот похвастаться не удастся, прихватят на вранье — опозоришься. Другое дело, если абордаж, бой, крики, кишки на палубе. Тут право на ношение татуажа никому не оспорить, даже в том случае если не вернулась почти половина херада, как у нас сейчас. Тогда не спросят о том, где хвастун был, когда такого-то воина маги молниями поджарили или конники копьем прокололи. Мозги у парня развиты пока недостаточно, чтобы понять: атака достаточно высокобортного боевого корабля в данный момент для нашего херада непростая задача даже при наличии факторов неожиданности и сильного колдуна.
Короче говоря, оторвались мы удачно, осталось удачно добраться домой. Ни о каких стычках с целью увеличения запасов добычи не стоило и думать. Жадность еще никого не доводила до добра.
* * *
На следующий день мы занялись разбором добычи. Паковали и укладывали в шнекку второпях. Теперь требовалось слегка упорядочить новое имущество, пока что-нибудь не пришло в негодность, и распределить по степени ценности на случай форс-мажорных обстоятельств, чтобы знать, какой тюк спасать в первую очередь. Ранее было как-то не до того. Колдун разбирался с перчаткой, дело, видимо, продвигалось успешно, поскольку мертвую руку он уже из нее вытащил и выбросил за борт. Однако свою совать не спешил.
Я как раз вспомнил о кинжальчике одной моей знакомой эльфийки, первой, кстати, кто унес ноги, встретив меня с обнаженным оружием в руках, из встреченных мною на Крайне разумных прямоходящих. Вообще. Вспоминая события той ночи, я чувствовал себя таким хорошим, белым и пушистым, что так и подмывало сделать кому-то какую-то гадость. Для одного только морального удовлетворения и успокоения нервов.
Делать гадость было себе дороже, народ вокруг собрался резкий, не поймет, вот я и решил всего лишь оставить себе этот самый кинжал. На память. Если, конечно, народ не будет возражать, а вдруг кинжальчик окажется слишком дорогим. Хотя этот вопрос был решаемым за счет доли в добыче. Сказано — сделано.
Я вытащил узел из бахтерца. Надо сказать, что и сам по себе бахтерец выглядел великолепно, Ульрик-младший только слюни сглотнул. Когда же я развернул рубаху, открыв драгоценности обеих подруг, народ дружно охнул. На мою попытку завладеть кинжалом никто не обратил большого внимания. Естественно! Восьмимиллиметровый ограненный изумруд на пятке и сущая мелочь тех же, наверное, изумрудов, а также, судя по всему, алмазов и чего-то голубого и красного цветов, возможно сапфиров и рубинов, вкрапленных в рукоять и гарду, смотрелись не ахти на фоне кучи колец, колье, браслетов и в довесок диадемы с примерно двухсантиметрового диаметра изумрудом и серебряным (серебряным ли?) обручем с золотым растительным орнаментом, усаженным мелкими зелеными камушками, теми же изумрудами, наверное. Или что еще может быть зеленым из драгоценных камней?
Даже Сигурд крякнул:
— Ого!
— Херад не будет возражать, если этот кинжал я себе заберу? За счет доли в добыче? — произнес я, можно сказать, ритуальные слова. — На память.
Народ задумался. Его думы прекратил Сигурд, осторожно, как змею, взяв кинжал из моих рук своими, уже в перчатках:
— Владелец — твоя работа?
— Да, — с сомнением кивнул я.
— Значит, ты его себе и заберешь. Право колдуна. — Сигурд обвел товарищей по походу взглядом. — В остальных драгоценностях магии нет. Хотя мы и договаривались, что все в общий котел пойдет, но некоторые вещи из добытого мы себе отложим. Естественно, за счет наших долей.
— А как оценивать будем? — проявил Ульрик-старший скептицизм. И правильно, поскольку ценность артефактов не измерялась количеством драгметаллов или драгоценных камней.
— По ценности, — быстро уточнил Сигурд, имея в виду как раз золото, серебро и камни вкупе с работой.
Дележка обещала быть буйной и долгой, с привлечением независимых экспертов заинтересованными сторонами. Если не удастся договориться так. Однако выгоды расплатиться за ту же перчатку по дешевке, исходя из стоимости усаженной на нее рубиновой мелочи, были все равно налицо.
— Хорошо, — не стал спорить Ульрик. В любом случае мощные артефакты — это слишком опасная штука для простого воина, не говоря о том, что их ему в любом случае проблематично скинуть, взяв реальную цену. А нажить в Сигурде врага проще простого.
— Откуда ножик? — когда все немного успокоились, проявил колдун свое любопытство, перед этим минут десять поколдовав над кинжалом.
— От ворот. Понравился, — прикинулся я дурачком.
— Любопытно, — продолжил рассматривать кинжал старик. — А владелец или владелица? — Колдун остро глянул на меня. — Хозяин-то жив. Как тебе достался кинжал?! Что добровольно отдали — не верю, быть того не может.
— Он что, магический? — проявил я свое удивление. — Меня только им пырнуть пытались. И ничего другого я не чувствовал.
— Конечно, магический. Валахаром такое оружие называется. Его только боевые маги носят. — Да ну! Я мысленно выругался. — И еще демонологи. Но этот боевой, хотя они немногим отличаются.
