— Егор Михайлович, а ты чего такой смурной в штабу сидишь? — удивился вошедший в комнату Хальсен. — Да еще и в полном одиночестве? Взбодрись! Скоро в Турцию отправляемся, опять французов и англичан гонять будем. Взбодрись же!
— Отправляетесь, — вздохнул Бохайский. — Только без меня.
— Чёй так? — изумился батальонный комиссар.
— Переводят меня, Арсений Тарасович, — ответил подполковник. — Под Астраханью новый танковый полк формируют, вот мне его и принимать. А вы уж… Без меня.
— О как! — мигом потерявший всю свою обычную бесшабашную веселость и говорливость Вилко присел рядом с командиром и боевым товарищем. — И кого на твое место? Или еще не решили?
— Отчего же не решили? Вполне решили, — ответил Егор Михайлович. — Тебя.
— Да етить же ж колотить! Вот и за что мне такое большое хохлятское счастье, ослепительное, как встреча с граблями в темном сарае?!!
Кимберли, штаб I-го Армейского Нормандского корпуса
15 сентября 1941 г., шесть часов вечера
Эрих фон Манштейн угрюмо смотрел на оперативную карту. Обстановка не радовала.
— Господа, мы в глубокой заднице, — обратился он к своему штабу. — Причем очень глубоко, где-то ближе к желудку. У нас усталые солдаты, у нас мало боеприпасов, и почти совсем не осталось горючего. На подкрепления и нормальное снабжение в ближайшие пару недель рассчитывать не приходится. Какие будут предложения?
— Эта затея с самого начала отдавала авантюрой, — пробурчал генерал-майор фон Штокгаузен.
«А Гудериан бы, пожалуй, справился с захватом Лондона, — подумал Манштейн. — Какого черта его бросили на Бристоль?»
Операция «Морской лев» начиналась просто замечательно. Огромная волна истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков – Сталин даже расщедрился, и выделил на помощь союзнику полк ТБ-3, — единой лавой перемахнула через Ла-Манш, разметала истребители прикрытия и огненным дождем обрушилась на южное побережье Британии – даже новейшие разработки, ракеты ФАУ были применены против англосаксов. Английские зенитчики палили до тех пор, пока у них не кончались снаряды, или на их головы не падали бомбы, потери Люфтваффе были просто ужасающими, да и не только их. Добить Британского Льва в его логове нашлось еще несколько желающих: Испания, Италия, Дания и даже Польша, наконец понявшая, на чьей стороне Ника – военнопленная богиня успешно завершенной греческой кампании. Вся мощь ВВС этих стран навалилась на английское побережье, и на глазах истаивала.
Однако потери эти были, казалось, оправданными – зенитные батареи, радарные установки и береговые укрепления уничтожались, или захватывались воздушными десантами, а к образовавшимся брешам в обороне побережья, за тральщиками, ринулись десантные баржи с войсками. Вот тут-то Великобритания напомнила, что ее гербовой щит поддерживает не только могучий и благородный лев, но и хитрый непредсказуемый единорог. Большую часть своей авиации англичане заблаговременно отвели в тыл, намеренно пожертвовали зенитками первой линии обороны, а теперь, когда нависла реальная угроза высадки серьезных сил Вермахта и союзников, бросили ее в бой.
Для этой операции британский Генштаб реквизировал подчистую все, что хоть отдаленно напоминало авиационное топливо, но обеспечил авиацию горючим на несколько недель боев.
Роял Нэви, невзирая ни на что, ринулся в Ла-Манш, чтобы топить транспорты, не считаясь с собственными потерями. Даже атака палубными Junkers-87C и Nakajima B5N с видневшегося на горизонте «Графа Цеппелина» не заставила развернуться в его сторону ни один, даже самый поганый, корабль.
Первая волна атакующих все же успела проскочить пролив (и в этот же день в войну вступили США), но вот потом… То что творилось в Ла-Манше следующие два дня, не поддавалось описанию. Британские истребители дрались с атаковавшей их армадой, штурмовики и бомбардировщики англичан бросались на любой корабль, пытавшийся доставить подкрепление или снаряжение высадившимся немцам, корабли, от линкоров до торпедных катеров шли в самоубийственные атаки на транспорты и порты, и гибли, один за другим, под бомбами штурмовиков и истребителей Стального Пакта, под огнем береговых батарей, от торпед рискнувших сунуться в это месиво субмарин.
Наконец Королевский Военно-Морской Флот был вынужден отступить – в нем не осталось ни одного неповрежденного артиллерийского корабля, — но и немцы потеряли две третьих своих барж. А те, что еще оставались, ходили к берегам Британии под постоянными авиаударами. Снабжение высадившихся сил было практически сорвано.
Гудериан, целью которого был Бристоль, город конечно же взял. Большой ценой, кровавой – но взял. Да там и застрял без горючего для машин и танков. Западный Лондон был целью корпуса Манштейна, и он подошел вплотную к своей цели. Казалось еще чуть-чуть, и столица Великобритании упадет в его руки, словно перезрелое яблоко. Не пала.
На подступах к Лондону удалось занять города Сандхорст, Кимберли и Вокпит, но переправиться через Темзу так и не получилось – ни у Виндзора, ни у Эгхама, ни у Чертсей – слишком сильна была там британская оборона. К этому дню положение корпуса Манштейна стало почти катастрофическим. «Еще неделя. Продержитесь еще неделю, и мы их сломим, ведь у Британии почти не осталось топлива. Тогда будут нормальные поставки по морю и по воздуху», уверяли его из Генерального Штаба. Только у него самого этого топлива осталось всего-ничего – на один не слишком долгий марш. И боеприпасов на один не слишком длинный бой.
— Для обходного маневра через Мэдхэйд и последующего марша к Лондону у нас попросту не хватит горючего. Да и авиация не сможет прикрывать нас от бомбардировок на марше так далеко, — продолжил меж тем Штокгаузен. — Противник накапливает силы у Виндзора, и, вероятно, в ближайшие дни следует ожидать удара с этого направления. Сомневаюсь, что мы сможем его удержать. У нас остается только один путь – к Вэйбриджу и Уолтону-на-Темзе. Если мы возьмем их, и переправимся – Лондон наш.
— А если нет, то храни нас Бог, — покачал головой Эрих фон Манштейн. — Ибо если через сутки после провала Риббентроп не договориться о прекращении огня, то я не поставлю за наши жизни и гнутый пфенниг. Начинаем наступление завтра, в пять часов утра. Итак, Ваш полк «Великая Германия» наступает по этой дороге…
