— Жужа не могла найти места идеальнее, — настаивал Шандор. — Здесь она могла спокойно отлежаться, пока не придет ее время.
— Какое время? — наивно влез Ула.
— Время превращаться в вампира, — спокойно ответил Шандор.
Ула поперхнулся и закашлялся. Я с трудом удержалась, чтобы не постучать ему по спине. Да и Шандор, судя по всему, тоже. Откашлявшись, Ула выдавил:
— Вы уверены? — Тут он вспомнил, что не должен знать о перипетиях судьбы несчастной Жужи, и исправился: — О каких вампирах вы говорите?
Шандор с удовольствием посвятил его в свои эзотерические изыскания, а также в планы по поимке ходячего или лежачего трупа Жужи, который где-то зарылся и потихоньку вампиреет. Ула верил в вампиров, поэтому сильно побледнел и заоглядывался по сторонам.
— Я должен исследовать развалины! — решительно заявил Шандор.
— Я с вами! — тут же примазалась я. — И граф Ингерманланде, уверена, только и мечтает об этом.
Ула нервно сглотнул и изобразил согласие, хотя ему явно не улыбалось лезть в какие-то развалины и кликать там трупачок с замашками вампира.
— Но как же мы туда полезем? — деловито спросила я. — Ведь измажемся по самые пятачки, вам так не кажется, Шандор?
Шандор озадаченно почесал вспотевшую под париком голову:
— Qu'est — се que c'est “пятачок”?
У Улы задергалась рука, с явным желанием закатать мне в пресловутый пятачок. Пришлось поспешно пояснять:
— Ой, извините, милый Шандор, это такое новое выражение, только входящее в моду… Я хотела сказать, что мы сильно испачкаемся, если полезем туда.
— Ах, вы об этом! Но ведь есть подземный ход, — обрадовал меня Шандор. — Правда, им давно не пользовались, и он ведет не в саму церковь, а в наш семейный склеп…
— Какая прелесть! — бурно возрадовалась я. — Всегда мечтала поглядеть на настоящий склеп. Скорее бы попасть туда! Бутербродиков наделаем, байки потравим…
Ула пренеприятно пнул меня. Слава богу, Шандор не расслышал мой бедный бред, увлеченно обдумывая вслух план проникновения в руины:
— Веревочная лестница, кажется, не понадобится… Какая жалость! Это так романтично… но там вполне крепкие каменные ступеньки. Еще надо взять свечей побольше.
— Все это прекрасно, — вмешалась я, — но, Шандор, вы забываете о самом главном — вряд ли ваш папа одобрит вашу затею. Настучит вам по попе без лишнего базара и в угол засунет…
При упоминании о папе Шандор скис и нахмурился:
— Вы, как всегда, правы, милая Павла. Я совсем забыл об отношении моего отца к этим развалинам и вообще ко всей моей затее. Да, я думаю, он сильно рассердится…
— Рассердится — не то слово! — кровожадно уверила я малыша. — Он окобелеет, то есть придет в ярость.
Шандор крепко призадумался. Видно, папа во гневе был страшен. Но, как я говорила раньше, мозгами Шандор не был обделен и поэтому быстро придумал выход:
— А мы… а мы ему ничего не скажем! Вот просто пойдем и залезем… потихоньку. Ночью! Ой, точно, ночью! Это так романтично!
Блин, я что, опять не высплюсь?! Ну, так и знала, понятия “спокойный сон” и “своя постель” не для меня! Ох, знать бы, кому из родственников я обязана такими экстремальными генами! Вроде все предки в моей родословной спокойные мирные крестьяне, ну интеллигентов пара штук… Хотя была одна ветвь, моя двоюродная прапрапрабабка… Помнится, после раскопок в местном архиве выяснилось, что она принадлежала к революционно-народнической организации под названием “Народный отстрел” и собственноручно набила морду одному жандарму, за что и была арестована во второй раз. В первый раз ее арестовали за распевание антиправительственных матерных частушек и выпустили из тюряги только через месяц. Наверное, после того, как все выучили эти частушки… Точно, это все она! Ее гены! Ох, попасть бы мне в ту эпоху!… Ну и что бы я сделала? Вставила бы бабуле? Да нет, скорее бы вместе с ней распевала эти самые матерные частушки. Против генов (или ген?) не попрешь…
Вот и Шандор окончательно решил не переть против папенькиных генов и обтяпать все за его спиной. И правильно, нечего родителей попусту волновать. Они и так нервные, большей частью.
Ула радовался меньше. Точнее, вообще не радовался, а куксился. Еще бы ему не кукситься! Лезть в склеп и проведывать покойничков на ночь глядя — это вам не Пиковую Даму в лагере вызывать!
— Итак, решено, сегодня ночью мы лезем в церковь, — торжественно заявил Шандор. Я вновь поспешила умерить его прыть:
— Вы опять упустили кое-что из виду, дорогой Шандор. Ну ладно, папу вашего мы проведем, а как быть со сторожем? Его никто не отменял, а, насколько мне известно, он делает обход даже ночью.
Шандор только отмахнулся:
— Что-нибудь придумаем!
На это только и оставалось надеяться.
Внезапно со стороны могилы старого Йожкова послышались какие-то странные вопли. Нет, крики и раньше оттуда доносились. А тут на пару секунд воцарилось полное молчание, тотчас же сменившееся всеобщим завыванием, на манер того, какое я слышала на кухне в ночь явления народу привидения в валенках. Вообще, с тех пор как мелкая стычка переросла в крупный вооруженный конфликт типа “стенка на стенку”, всего можно было ожидать. Неужели кого-то все-таки раскатали вилами по земле или порубили на капусту? Мы вместе с лошадкой заинтересованно кинулись к месту боя.
Помятые бойцы с поломанными вилами и топорами сгрудились вокруг злополучной могилы и дружно пялились на что-то. Бабы при этом завывали слаженным сводным хором испорченных пионерских горнов, мужики крестились серпами, боясь выпустить оружие из рук. Свекруха с косой готова была даже упасть в красивый обморок. Вдруг какая-то солистка выделилась из общего хора или, точнее, ора и провыла:
— Старый Йожков наружу лезет!
Свекруха окончательно очнулась и выступила в защиту мужа:
— Че ты говоришь, дура бесноватая? Ну че ты мелешь, свинья паскудная? Куда лезет? Мы яво где закапывали? Аккурат под крестом, а этот за версту от креста лежит!
— Да что тут случилось? — нетерпеливо спросил Шандор, проталкиваясь через толпу. — Кто куда лезет?
Туземцы наконец расступились, и мы увидели, что из-под земли торчит угол какого-то основательно сгнившего деревянного предмета, похожего на ящик или что-то в этом роде. Шандор слегка побледнел и спросил дрожащим голосом:
— Что это?
— Как што? — воинственно ответила заметно шепелявящая Вандиха. — Вампир ентот, штарый Йошков, наверх поднимается! Аспид!
— Молчи, нелюдь! — окоротила ее Йожкова, потрясая вилами. — Где это видано, чтоб мертвец вместе с гробом поднимался, да еще и в версте от своей могилы? Охота было папаше так стараться! Небось, вы своими лопатами какую старую могилу раскопали, шакалы позорные!
